Коллектив авторов - Развитие личности ребенка от семи до одиннадцати

Психологические новообразования ребенка, приобретенные им в дошкольном детстве, расширили его возможности в эмоциональной, интеллектуальной и личностной сферах. Хорошо известно, что новые возможности диктуют и новые потребности, и мотивы деятельности. В младшем школьном детстве вслед за возможностями изменяются и потребности, и эти новые потребности требуют своего удовлетворения, а следовательно, и качественно иных взаимоотношений с теми, кто в значительной мере помогает ребенку удовлетворить их. Как правило, это родители и те взрослые, которые тесно взаимодействуют с ребенком, например учителя начальных классов. И если они не замечают происходящих в ребенке психологических изменений, не замечают эти новые потребности, побуждающие ребенка к тем или иным действиям, и не перестраивают ранее сложившиеся отношения, то реакция ребенка однозначна. Она точно такая же, как и у любого взрослого в ответ на блокирование его потребностей. Поэтому резко изменившееся поведение шести-семилетнего ребенка – это его ответ на блокирование новых потребностей и побуждений, требующих своего удовлетворения.

Таким образом, кризис – это одновременно и «цепь внутренних изменений ребенка при относительно незначительных внешних изменениях», и реакция ребенка на конфликт, вызванный с несоответствием его представлений об окружающем мире и поведением взрослых. От себя добавим: новых представлений ребенка на базе его предыдущих психологических приобретений. Это ответ ребенка на то, что родители и другие значимые для него взрослые не увидели, не разглядели то новое, что появилось в нем. Именно поэтому так важно знать о сути некоторых психологических изменений в ребенке, изменений в его эмоциях, интеллекте и личности.

Вернемся к выяснению причин симптомов кризиса семи лет. Основной причиной детской непосредственности и наивности, столь ярко проявляемой в раннем и младшем детском возрастах (от года до пяти лет), является недостаточное разделение (дифференцированность) внутренней и внешней жизни ребенка. Наблюдаемое же взрослыми вычурное, искусственное, манерное, натянутое поведение говорит о наступлении разделения внутренней и внешней стороны личности ребенка.

Раньше, в дошкольном детстве, поступки ребенка строго подчинялись возникавшим у него желаниям. «Что захочу, то и сделаю», – вот основной императив, лежавший в основе поведения дошкольника. В значительной мере это объясняется соответствующими особенностями умственного развития, в частности феноменом «эгоцентрического мышления» и, как следствие, эгоцентрической позицией ребенка, характерной особенностью которой является то, что в сознании ребенка присутствует только один взгляд на окружающие его вещи – его собственный. Все другие точки зрения, объективно существующие, для него отсутствуют. Их нет. А раз их нет, то нет нужды думать о возможных последствиях своих поступков, диктуемых собственными желаниями. Однако вступление в младший школьный возраст – это время расставания ребенка с этой эгоцентрической позицией. Теперь по мере освобождения от этой позиции ребенку открываются глаза на то, что наряду с его точкой зрения существуют и другие, отличные от его собственной. Семилетнему ребенку впервые открывается смысл его действий и поступков.

Как проявляет себя в реальном поведении младшего школьника это «открывание ребенком смысла его действия (поступка)» или, по выражению Выготского, «вклинивание интеллектуального момента» между переживанием и поступком?

Начиная с этого момента, само переживание становится осмысленным . Как уже говорилось выше, в дошкольном детстве возникшее желание напрямую обусловливало действие ребенка, и он был не в состоянии предвосхитить, то есть предсказать возможные последствия его действия/поступка. Именно поэтому говорить о возможной ответственности ребенка за совершенные им действия не приходится. Теперь же у него появилась возможность осмыслить возможный поступок, то есть продумать его возможные последствия – иными словами, предвосхитить их как для себя, так и для других людей. Почему дошкольник не мог осмыслить свое действие, поступок и тем самым предвосхитить его возможные последствия, а у младшего школьника такая возможность есть? Дело в качественных изменениях его мышления .

Мышление младшего школьника – это уже операциональное мышление, в отличие от дооперационального, или интуитивного, наглядного мышления дошкольника. Его отличительная особенность – появление умственной операции (внутренней умственной деятельности), пришедшей на смену господствовавшему до сей поры символическому действию . Умственная операция позволяет изменять, преобразовывать свои образы-представления , чтобы получить логическое заключение. Если в раннем детстве (один – три года) мышление осуществлялось благодаря манипуляциям ребенка с конкретными предметами, а в дошкольном (три – шесть лет) – с образами-представлениями этих предметов, то теперь в основе мыслительной деятельности лежат действия, которые свободны от конкретных, материальных свойств объектов и представляют собой систему умственных действий. Эта система отличается гибкостью, пластичностью, устойчивостью и постоянством.

Кроме того, мышление младшего школьника перестает быть эгоцентричным, что позволяет ребенку рассматривать окружающий его мир не только со своей, но и с других точек зрения.

В этой связи несколько слов об имеющей место практике обучения дошкольников чтению, письму и счету. Дело в том, что умеющего все это делать дошкольника не всегда следует рассматривать как готового к школьному обучению. Дело в том, что все эти знания и умения, как правило, включены в игровую деятельность. Из этого вовсе не следует, что дошкольника не следует обучать чтению, письму или счету. Просто родителям нужно быть готовым к тому, что у их умеющего читать, писать и считать ребенка могут возникнуть проблемы в ходе обучения. Еще раз отметим, что ранее все эти знания и умения были включены в игровую деятельность, а в школе ребенок сталкивается с принципиально иной – учебной деятельностью, требующей от ребенка иных механизмов умственной деятельности.

Итак, переживания младшего школьника начинают носить осмысленный характер. Впервые в своей жизни он открывает для себя «сам факт своих переживаний». Поэтому, когда он радуется, он понимает, что радуется, а если сердится, то понимает, что сердит. Конечно, и четырехлетнего ребенка мы видим сердитого или радующегося. Но при этом мы видим и другое: только что он был сердит чуть ли не на весь мир, а спустя минуту-две уже весело бежит по дорожке за убегающим от него мячом. Для восьмилетнего школьника такие мгновенные превращения практически невозможны. Понаблюдайте!