Евгений Белозерцев - Образование. Историко-культурный феномен

В вопросах цивилизации Россия примерно до середины XIX века была отсталой и примитивной; но никогда не была Россия бескультурной, к культуре безучастной, от культуры независимой или варварской и самодовольной в варварстве.

Наоборот, начиная с XI века, мы располагаем потрясающим доказательством того, что душа русского народа по содержанию насыщена, чувствами охвачена сверх меры, верой богата и полна жизни, творчески одарена созерцанием и делом… Россия изначально, еще тысячу лет назад, имела все необходимое для создания своеобразной культуры, а именно: заряд духовного темперамента, своеобразный душевно-духовный акт в чувстве, в созерцании, в воле, мышлении и делании и, что самое важное, – собственное внутреннее понимание Бога, внешневнутренней правды мира и человеческого блага» [44] Ильин И. А. Собр. соч.: В 10 т. Т. II. Кн. II. М., 1996. С. 592–593. .

Г. П. Федотов считает, что культура построена на примате философско-эстетических, а цивилизация – научно-технических элементов.

Таким образом, не цивилизация, а культура для нашего народа есть онтологическая основа жизнедеятельности и его самосознания. Вместе с тем многие мыслители отмечают антиномичность русского национального самосознания, раскрытие которой позволяет подойти к разгадке тайны, сокрытой в душе России. Бердяев выделяет несколько таких антиномичных пар.

Антиномия 1. «Россия – самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ – самый аполитичный народ в мире, никогда не умевший устраивать свою землю». Анархистами, безгосударственниками были не только Бакунин и Кропоткин, но и славянофилы, и Достоевский, и Лев Толстой. Но анархизм присущ не только общественной мысли, но и обыденному сознанию. «Русский народ как будто хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве». Иначе говоря, никто не хотел власти, и все боялись власти как нечисти. А вот антитезис: «Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики. Русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую империю» [45] Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С. 11, 13. .

Антиномия 2. Россия – самая нешовинистическая страна в мире. Национализм в России производит впечатление чего-то нерусского, наносного. Народу русскому свойственно национальное бескорыстие. Русская интеллигенция всегда с отвращением относилась к национализму, гнушалась им. Наконец, Достоевский и Соловьев прямо утверждали всечеловечность русского народа, универсализм русского духа. Россия призвана быть освободительницей народов. А вот антитезис: «Россия – самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой» [46] Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С. 14–17. .

Антиномия 3. Россия – страна безграничной свободы духа, страна искания Божией и социальной правды, страна странничества и мученичества за идею. Эта черта свойственна не только народу, но и русской интеллигенции, за которой закрепилась слава идеализма, «отщепенства», или, на современном языке, диссидентства. Россия – страна бытовой свободы, и в этом смысле она самая небуржуазная страна в мире. В ней нет всеусредняющего духа мещанства. Россия не приспособлена к материальному и духовному благополучию, в ней нет дара создания средней культуры. А вот антитезис: «Россия – страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная прав личности и не защищающая достоинства личности» [47] Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С 19,21. .

Корень этих и других антиномий Бердяев видит в экзистенциальных особенностях русской души – в превалировании в ней женского начала, в отличие от мужественного, характерного для духа европейских народов, прошедших школу рыцарства и монашеской аскезы. Отсюда терпение, покорность судьбе, переходящие в апатию и лень. Бердяев надеялся, что испытание войной пробудит, наконец, в России дух мужества, покажет миру ее мужественный лик и установит должное отношение европейского Востока и европейского Запада.

Второе основание антиномичности развития России Бердяев видел в серединном положении России между Востоком и Западом. «Россия может сознавать себя и свое призвание в мире лишь в свете проблемы Востока и Запада. Она стоит в центре восточного и западного миров и может быть определена как Востоко-Запад» [48] Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С 127. . Россия не может противопоставлять себя Западу, равно как и стремиться стать Западом. Россия должна сознавать себя Востоко-Западом, ее призванием является соединение двух миров, а не разъединение их. Но и Западу нужна Россия как «свое-другое», которое позволит ему преодолеть ограничивающую его самонадеянность.

Г. П. Федотов в своих «Письмах о русской культуре» (1938) специально задается вопросом: «Какими словами, в каких понятиях охарактеризовать русскость?» Иначе говоря, он пытается составить портрет носителя российского менталитета. Философ так и назвал первое письмо – «Русский человек». Задача оказалась очень сложной, решить ее однозначно не удалось. Поэтому, отказавшись от «ложного монизма», автор «Писем» видит единственный выход – изобразить «коллективную душу как единство противоположностей» [49] Федотов Г. П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб.; София, 1991–1992. Т. 2. С. 172. . Чтобы не утонуть в многообразии, Г. П. Федотов свел русский менталитет к полярности двух несводимых далее типов. «Схемой личности будет тогда не круг, а эллипсис. Его двоецентрие образует то напряжение, которое только и делает возможным жизнь и движение непрерывно изменяющегося соборного организма» [50] Федотов Г. П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб.; София, 1991–1992. Т. 2. С. 172. .

Далее Г. П. Федотов рисует два типа исторических формаций русской души» в виде прямо противоположных портретов, один из которых сам автор называет левым: «Это вечный искатель, энтузиаст, отдающийся всему с жертвенным порывом, но часто меняющий своих богов и кумиров. Беззаветно преданный народу, искусству, идеям – положительно ищущий, за что бы пострадать, за что бы отдать свою жизнь… Максималист в служении идее, святой беспочвенник. В терминах религиозных, это эсхатологический тип христианства, не имеющий земного града, но взыскующий небесного. Для него творчество важнее творения, искание важнее истины, героическая смерть важнее трудовой жизни… Нетрудно видеть, что этот портрет есть автопортрет русской интеллигенции» [51] Федотов Г. П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб.; София, 1991–1992. Т. 2. С. 173. .