Виталий Еремин - Отчаянная педагогика: организация работы с подростками

Но я продолжу. Раньше преступные университеты несовершеннолетний правонарушитель проходил в колонии. Сегодня уголовному жаргону и преступному поведению уже учатся под окнами своего дома.

Вне улицы подростки совершают 20 % правонарушений. На улице – 80 %.

Чувство ответственности за совершаемые групповые правонарушения делится между всеми членами группы, тем самым уменьшается ответственность каждого. Действует известный принцип: если все виноваты, никто не виноват.

Структурно уличный коллектив – это срез общества в миниатюре: предводители и приближенные, оппозиция лидерам, «молчаливое большинство». Своя «культура», свой язык и даже своя «экономика». Улица не создает собственных форм жизнедеятельности, а только перенимает их у взрослых и осуществляет в соответствии с главными особенностями подросткового возраста – максимализмом и агрессивностью.

Раньше улица собирала изгоев – обиженных родителями и учителями и давала возможность самоутвердиться в справедливой конкуренции мальчишеских сил. Старшие и сильные не могли унижать младших и слабых, это подрывало сплоченность стихийного коллектива. Норма, выгодная одной только уличной верхушке, прижиться не могла. Как всякая другая саморегулируемая система, улица отторгала все, что могло ее ослабить. Сегодня чаще обижают свои, чем чужие.

Мы называем свою жизнь жестокой и несправедливой. Если бы мы знали в деталях, что переживают дети на улице, нам было бы стыдно за эти слова.

На улице есть свои изгои, вынужденные терпеть издевательства, побои и даже сексуальное насилие. Можно сбежать из дома, но порвать с улицей почти невозможно, она затягивает и держит, как космическая «черная дыра».

Каких подростков ты бы причислил сегодня к категории «уличных»?

Это в основном те, для кого улица ближе родителей. Несколько лет назад в прессе промелькнул любопытный факт: девочка-подросток предъявила отцу-милиционеру ультиматум: или ты уйдешь из милиции, или я уйду из дома. Девочка жила представлениями уличной среды, что быть ментом – стыдно, а быть дочерью мента – позорно.

Если подросток не соответствует каким-то требованиям уличной компании, он может много чего натворить, только бы доказать, что он в доску свой. А если не удастся доказать, может даже свести счеты с жизнью. Компания для него – все равно, что воздух. А к родителям отношение больше потребительское – накормили, одели-обули, даже спасибо не скажет.

Может быть, не стоит преувеличивать дурного влияния улицы? Простой пример. В одном дворе живут десятка два сверстников. 18 из них вырастают вполне нормальными людьми, а двое (иногда больше) уходят в криминал. Почему?

Тех двоих могут увести в криминал не только плохие ребята. Они могут уйти сами. Достаточно под влиянием каких-то фильмов или книг подхватить «инфекцию мозга» – сотворить себе кумира в образе лихого налетчика, крутого братка или «крестного отца». Этого достаточно, чтобы подросток покатился сам. Улица в этом случае – место объединения с себе подобными, обсуждения криминальных затей и их почти немедленное осуществление.

О чем ты думаешь, глядя на уличных ребят?

Сегодня одни родители борются за кусок хлеба, другие – за то, чтобы удержаться на более или менее приличном уровне жизни. Едва справляется с этой «гонкой по вертикали» и часть среднего класса.

Почти все уличные подростки вроде бы семейные, и в то же время безнадзорные. Это явление времени названо сегодня «социальным сиротством».

Постоянный стресс, в котором пребывают родители, передается детям и делает обстановку в семье невыносимой. Отчасти отсюда усилившаяся тяга подростков к спиртному, наркотикам, склонность к суициду. Число детей, изымаемых из неблагополучных семей, растет ежегодно на 3 тысячи.

Одна из причин неуправляемости современных подростков – ранняя половая жизнь. В больших городах уже не так постыден гомосексуализм, а употребление наркотиков сегодня модно и престижно, даже в малых городах. Местная власть как бы не хочет замечать это явление, но оно обнаруживается очень просто. Достаточно провести анонимный опрос подростков. До 80 % из них точно знают, где можно купить наркотик и по какой цене.

Сегодня подростки начинают совершать преступления намного раньше, чем 15 лет назад, в возрасте 7–9 лет. Число убийств, совершенных несовершеннолетними, только за последние три года увеличилось на 18,5 %. Нанесение тяжких телесных повреждений – на 27 %. На 18 % выросло количество девочек-преступниц. Ежегодно несовершеннолетними или при их участии совершается 300 тысяч преступлений и 700 тысяч административных правонарушений. По оценкам специалистов, подростки составляют сегодня самую криминальную часть общества.

Нельзя сказать, что раньше по месту жительства детьми вообще не занимались. Были дворовые клубы, педагоги-организаторы. Какую нишу должна была занять твоя организация?

В дворовых клубах занимались только дети младшего школьного возраста. Педагоги-организаторы боялись уличных ребят, даже на порог не пускали. Внесут в клуб свои уличные порядки, потом хлопот не оберешься. Надо признать, обоснованно боялись. Иными словами, дворовая педагогика существовала в своей скорлупе.

Мне это никак не подходило. Если мне поручили оздоровить всю уличную среду микрорайона, значит, обязан заниматься как раз теми ребятами, которые обходили клубы стороной. А это должна быть совсем другая педагогика. По совокупности приемов я назвал ее уличной педагогикой. Потому, что наша организация никогда не жила своей изолированной внутренней жизнью. Напротив, вся ее деятельность была направлена вовне. Созданная из отдельных уличных групп, она и впоследствии пополнялась в основном за счет подростков, склонных к уличной жизни. Подростки, занятые искусством, спортом и т. д., к нам, как правило, не шли, хотя были и такие. Но мы сейчас говорим о плохих, а не о хороших ребятах.

Что ты подразумеваешь под деятельностью, направленной вовне?

Подробно об этом будет сказано ниже. А если коротко, это деятельность, направленная на то, чтобы в зоне влияния организации не создавалось никаких сколько-нибудь устойчивых уличных групп, тем более предкриминальной или криминальной направленности.

Макаренко утверждал, что о ценности метода нужно судить по результатам работы. У тебя были какие-то свои критерии оценки результатов?

По приблизительным подсчетам, за 8 лет через организацию прошло около двух тысяч подростков. В опасном состоянии личности (на грани судимости) находились не меньше 200, т. е. каждый десятый. По критериям тех, кто проверял мою работу, этого было мало. Наверное, если не учитывать тех, кто находился под влиянием этих 200, а их было примерно 600, т. е. каждый третий. Но за 8 лет ни один не попал на скамью подсудимых!