Журнал Наука и жизнь, 2000 № 04

Когда наконец его любопытство было удовлетворено, по крайней мере в первом приближении, Редуард решил перейти к официальной части переговоров. Он запустил транслитератор, причем в режиме записи. Недвусмысленное согласие хорошо лишь в том случае, если от него не так-то просто потом отказаться…

Специалист по контактам был полон решимости. Немного смущал его тот факт, что он вдруг ни с того ни с сего забыл местоимение, служащее для самоидентификации. Какое-то невообразимо, просто до неприличия, простое слово, что-то вроде «э» или «ю»… нет, не вспоминается!

Но разве это могло стать для Редуарда серьезной помехой в такой ответственный момент?

— Редуард Кинг хочет… — говорить о себе в третьем лице было непривычно. Присутствовало в этом что-то от обычаев древних индейских племен. — Хочет от имени всех людей обратиться ко всему вашему народу.

«Чересчур пафосно, — отметил про себя Редуард. — Определенно, белое орлиное перо стало бы неплохим украшением для моего гермошлема».

— Редуард Кинг может обратиться к нам,

— разрешил Тот, Который. — Мы с большим интересом выслушаем предложение людей.

— Т… т…

Метеором средь чистого космоса стало для Редуарда новое неожиданное открытие: он не знает, как обратиться к своему собеседнику! Из памяти куда-то дружно улетучились и соответствующее личное местоимение, и имя, которым во время знакомства представился… представился… Мать-Земля, как же он представился?!

Тем не менее Редуард сумел выдавить из себя:

— Твоя… уполномочен говорить весь свой народ?

Нет, орлиное перо, пожалуй, останется невостребованным. От последней фразы

Редуарда веяло уже не прерией, но тундрой. Вдобавок он умудрился «запамятовать» практически все предлоги и прочие служебные слова, отчего речь его стала напоминать текст срочной телеграммы.

— Вполне. — Тот, Который, казалось, не обратил ни малейшего внимания на замешательство Редуарда. — Как я понимаю, ты собираешься предложить моему народу заключить соглашение о сотрудничестве с землянами?

Редуард всем своим видом изобразил молчаливую признательность.

— Что ж, в таком случае меня интересует, какую пользу для себя смогут извлечь лингуампиры из этого соглашения.

— Ну-у…

Редуард прекрасно знал, что именно он должен сейчас сказать, но совершенно не представлял себе, как это сделать! Еще ни разу в жизни ему не было так мучительно трудно подбирать слова. Все обрушившиеся на него столь внезапно языковые проблемы Редуард списывал на вполне понятное волнение, которое всегда охватывало его в момент перехода к официальной части переговоров, и на жару. Местное солнце — раскаленный белый диск — пекло немилосердно.

Чем еще, кроме легкого солнечного удара, можно объяснить внезапный возврат Редуарда к своим древним словесным корням?

— Выгодам сим несть числа, — молвил он. — Тяжко снискать пользительнее.

— Пользительнее? — усмехнулся Тот, Который. — А под «выгодами», которым якобы «несть числа» ты, должно быть, понимаешь торговлю, обмен знаниями, подключение к общей информационной сети… Я не слишком тяжко излагаю?

Редуард послушно кивнул, с ужасом осознавая, что, вероятно, именно от этого неосторожного кивка напрочь забыл даже жалкие крохи старорусского.

Переговоры затянулись до позднего вечера. Не столько по причине несговорчивости сторон, сколько из-за фатального косноязычия, которое так не вовремя подкосило Редуарда…

Случайно оказавшийся поблизости детеныш шекери, который пришел в рощицу по вечерней росе, чтобы насобирать себе лукошко сочных ягод на завтрак, стал невольным свидетелем разговора представителей двух цивилизаций. Услышав незнакомые голоса, а главным образом — один голос, лишь изредка прерываемый какими-то неразборчивыми односложными замечаниями другого, маленький шекери добродушно улыбнулся и побрел в сторону дороги. Но стоило ему приблизиться к ней настолько, что сквозь редкие ветви деревьев уже можно было разглядеть фигуру говорящего, как улыбка немедленно сползла с его лица, а маленькие треугольные глазки округлились от ужаса. Обеими передними лапками шекери ухватил себя за хоботок, сдерживая рвущийся наружу крик, а через мгновение исчез, как будто испарился. Только брошенное лукошко и несколько пригоршней рассыпавшихся по траве ягод отмечали то место, где он только что стоял.

Что-то было не так. Нет, не что-то — все было не так!

Редуард Кинг понимал это чисто интуитивно, так как для логического мышления у него просто не осталось слов.

Решительно все шло не так, как должно бы, и очень странно, что Тот, Который этого совсем не замечал.

— В свете всего вышесказанного, — говорил он, все больше воодушевляясь от звука собственного голоса, — совершенно очевидной становится необходимость создания обобщенного эпоса, который послужил бы связующим звеном между нашими двумя расами не только в будущем, но и в прошлом.

«Что со мной стряслось? — пытался думать Редуард. Это было нелегко: слов на мысли катастрофически не хватало. Поэтому Редуард думал преимущественно без слов, только образами. — Почему я все забываю?»

— Проиллюстрируем на простом примере, — продолжал Тот, Который. — В легендах и мифах, доставшихся нам по наследству от древних поколений лингуампиров, неоднократно фигурировала безжизненная планета-прародительница под названием…

эээ… Впрочем, не суть важно. Безжизненной она, разумеется, оставалась лишь до тех пор, пока не стала прародительницей. Так вот…

«Вот этот… как его… например, он-то все помнит! Каждое словечко… Вон как шпарит! И ведь что непонятно — когда он произносит какое-нибудь слово, я тоже его вспоминаю… кажется. Но почти сразу же забываю снова».

— Что нам мешает взять эту милую планетку и заселить ее какими-нибудь представителями земной мифологии? К примеру, этими… ты, кажется, называл их… — лингуампир нетерпеливо поцокал языком.

— Кентаврами? — машинально предположил Редуард.

«Только разве я про них рассказывал?.. Стоп! Что я только что сказал? Кентаврами? Значит, что-то я все-таки помню? Кентаврами, кентаврами, кентаврами… Не забыть бы хоть это! Кентаврами, кентаврами…» — он готов был повторять это слово до бесконечности.

— Верно! Кентаврами, — обрадовался Тот, Который. — Только…

«Кен…» — пронеслось в мозгу Редуарда в последний раз.

— Ты случайно не знаешь, как может отразиться на их метаболизме помещение в серно-аммиачную атмосферу?

Редуард с выражением безысходности на лице покачал головой.

«Нет, — так или примерно так подумал он. — Я ничего уже не знаю. Вот только что знал, но стоило мне сказать об этом вслух, а потом — услышать, как то же самое произносит… Или… Или не стоило?!»