Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 07 (14)

Кроме Невьянского завода в первые годы царствования Петра были заложены заводы: Каменский, Уктусский, Алапаевский. Все эти заводы по размаху своей деятельности соответствовали средних размеров металлургическому предприятию в центральном районе, но железо здесь выходило качественнее. Кроме того, в это время на Урале существовало два мелких частных завода: Мазуевский и Шувакшишский. Но оба эти завода не имели домны и изготовляли железо сыродутным способом. Мазуевский завод специализировался также на ковке, для чего скупалась крица с «мужицких заводов». Крупнейший Невьянский завод был вскоре передан знаменитому Демидову, бывшему тульскому кузнецу-оружейнику. Он сумел наладить производство эффективнее, чем это было сделано на казенных заводах, но государство было его постоянным контрагентом и скупало всю продукцию по твердым ценам.

Годовая выплавка чугуна на Уральских заводах в первую половину петровского царствования оценивается специалистами в 5500 т., в то время как общая выплавка всех крупных заводов страны составляла почти 27 тыс. т. Таким образом доля Урала была около 20 %. Но, как уже отмечалось выше, уральская продукция отличалась исключительно высоким качеством, и одна была способна составить конкуренцию знаменитому шведскому железу на мировом рынке. Впрочем, первоначально, почти все уральское железо шло на удовлетворение военных нужд Российского государства и не поступало ни на внутренний, ни на внешний рынок.

Уральский регион в те времена был заселен чрезвычайно слабо, поэтому на заводах не хватало не только людей имеющих квалификацию, но и людей вообще. Попытки укомплектовать заводы вольнонаемными рабочими, как правило, оканчивались неудачей. Чаще всего кадровый вопрос решался следующим образом: некоторое количество государственных крестьян приписывались к заводу. Меньшая часть из них переводилась в мастеровые и работала на заводе круглогодично.

План Пыскорского завода, 1747 г.

Большая — продолжала заниматься земледелием, но несла в пользу завода ряд трудовых повинностей, которыми заменялись подати причитающиеся государству. Крестьяне должны были заниматься заготовкой дров, углежжением, транспортировкой готовой продукции, часто строительством и заготовкой сена для заводских лошадей. Работы выполнялись не бесплатно. Независимо от характера выполняемой повинности пешему работнику полагалось жалованье 5 коп. в день, а конному — 10 коп в день. Большинство крестьян восприняли вызванную появлением заводов перемену в своей судьбе враждебно, многие бежали из приписных деревень. Но были и такие, которые охотно занимались горными разведками, получая от администрации завода премии за удачные находки. Можно даже сказать, что разведчики и мастеровые составляли особый слой заводской деревни. Часто они встречали недоброжелательное отношение односельчан. Это противостояние порой принимало довольно острые формы, вплоть до жестоких расправ сторонников традиционного уклада над охотниками-рудоискателями.

Категория мастеровых, постоянных заводских рабочих, пополнялась всякого рода нелегальными элементами: беглыми из центральных губерний крепостными крестьянами, раскольниками, уклоняющимися от военной службы рекрутами, наконец беглыми каторжниками. После 1709 г., когда в результате Полтавской битвы было взято в плен 16 тыс. шведов, эти пленные стали важным источник трудовых ресурсов для уральских заводов. Действительно, вольнонаемных рабочих было мало, хотя власти неоднократно высказывались об этом способе пополнения кадров, как о наиболее предпочтительном. Покупные крепостные составляли в этот период небольшой процент.

Ко второму десятилетию XVIII в. Россия полностью обеспечивала собственные потребности в черном металле. На одного жителя страны в год приходилось 2,5 кг чугуна, что приблизительно соответствовало среднеевропейской норме (исключая Швецию, как производителя, и Англию, как потребителя). А вот с цветными металлами положение было катастрофическим. Иллюстрацией того, насколько серьезным был на тот момент медный голод, является знаменитый эпизод со сниманием колоколов с церквей, для переливания на пушки. Медные месторождения Урала еще не были открыты. Государство продемонстрировало свою заинтересованность в скорейшей разработке полезных ископаемых страны образовав в 1719 г. специальную Берг-коллегию и выпустив указ о Берг-привилегии. В указе говорилось: «Соизволяем всем и каждому дается воля, какого бы чина и достоинства не был, во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы, сиречь, золото, серебро, медь, олово, свинец, железо, также и минералов». Согласно Берг-привилегии, помещик имел приоритетное право на разработку месторождений на собственной земле, однако лишь в том случае, если сам проявлял инициативу. В противном случае, он вынужден был терпеть в своих владениях чужие разработки, довольствуясь получением с них 1/32 части прибыли. Утайка месторождения или помехи в ее эксплуатации могли повлечь за собой конфискацию имения, и даже смертную казнь. С точки зрения классического буржуазного менталитета, документ этот может быть оценен двояко: с одной стороны — он безусловно поощряет частную инициативу и поддерживает предпринимателей в ущерб интересам феодальной земельной аристократии, желающей вести хозяйство «по старинке», с другой — нарушает священный для каждого истинного буржуа принцип неприкосновенности частной собственности. Впрочем, настоящей частной собственности в России тогда еще все равно не было.

Разрешение на постройку завода на вновь найденном месторождении давалось после проверки образцов руды казенной комиссией. В ряде случаев государство обеспечивало техническую помощь и давало кредиты, необходимые для налаживания производства. Предприниматель обязывался сдавать в казну десятую часть валовой продукции, но освобождался от этой повинности в первые убыточные годы. При этом гарантировалось право заводчиков на неотъемлемое владение заводом и передачу его своим наследникам. Такой пункт Берг-привелегии, был связан с тем, что ранее развитие горнозаводского дела сильно тормозилось опасением частных предпринимателей, что всякое успешное в этой области предприятие будет отобрано в казну.

Мастеровые люди действующих заводов должны были, согласно Берг-привелегии, освобождаться от податей и военной службы и получать за работу плату. Это был единственный пункт, затрагивающий вопрос о рабочей силе, и его было явно недостаточно, чтобы решить кадровый вопрос, стоящий на заводском Урале чрезвычайно остро. Поэтому, не смотря на все обещанные льготы, медное заводское строительство в течение двух лет не сдвинулось с мертвой точки, пока в 1721 г. не появилось дополнение к Берг-привелегии: разрешение «купецким людям» покупать для заводов крепостных, правда «токмо под той кондицией, дабы те деревни всегда уже были при тех заводах неотлучно». До сих пор владение крепостными было привилегией исключительно дворянского сословия. Сразу отметим, что это первый, но не последний в истории уральского заводского строительства случай, когда судьба этого строительства оказалась в прямой зависимости от тех форм, которое принимало в России крепостничество.