Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 03 (10)

— Началось, — буднично сказал Голос, — сейчас заставка появится.

В голом небе вспыхнули, набирая яркость, огненные буквы. Они полыхали так, что сил не было на них смотреть.

— Опять переборщили, — пробурчал Голос, — вечно этот Отдел Знамений напортачит — догадайся потом, что значило их невинное творчество.

Но огонь, пылающий в небесах, стал утихать и наконец сложился в слова: «Мироздание в этом секторе выполнило недопустимую ошибку и будет закрыто. Все несохранившиеся данные будут утеряны. Всевышний и прочие разработчики просят прощения у тварей за доставленные неудобства».

А ниже мигающие буквы:

«До завершения работы Мироздания осталось 3 секунды… 2 секунды… 1 секунда… Game over!» И наступила Тьма Небытия.

— Гейм овер… — пробормотал во тьме голос Голоса. — Шутники, тоже мне… Ада… Адам? Адамчик?! Вы еще здесь? Бога ради, одна просьбочка от всего отдела. Вы — человек военный. На новом месте и в новом качестве не забывайте об этом. Постарайтесь привить дисциплину своей половине. Хотя бы в том, что касается этих долбанных яблок…

Кто больше?

В 1933 году в Кавендишской лаборатории, которую возглавлял знаменитый английский физик, лауреат Нобелевской премии Эрнест Резерфорд (1871–1937), был сооружен мощный по тем временам ускоритель. Ученый очень гордился этой установкой и как-то раз, показывая ее одному из посетителей и желая подчеркнуть ее достоинства, заметил:

— Эта штука обошлась нам в 250 фунтов стерлингов. Согласен, уйма денег! Стоимость содержания аспиранта на протяжении целого года! Но разве какой-нибудь аспирант смог бы сделать за год столько открытий, сколько этот ускоритель?..

Узнав вас получше…

В 1817 году, когда английский ученый, один из основоположников волновой теории света Томас Юнг (1773–1829] выступал на собрании востоковедов Лондонского Королевского общества с докладом о расшифровке египетских иероглифов, специалисты, не обсуждая существа изложенной гипотезы, принялись дружно упрекать его в несерьезности и даже несолидности поведения. Ему припомнили, что он берет на себя смелость публиковать статьи едва ли не по всем наукам - астрономии, хирургии, физике, живописи, кораблестроению, окулистике — и, что неслыханно, выступать в цирке.

Юнг, спокойно выслушав все эти обвинения, сказал:

— Чтобы окончательно испортить свою репутацию в ваших глазах, добавлю, что я работал кузнецом и сам шил матросские штаны!

— Ну, тогда вам осталось только выступать перед публикой с карточными фокусами, — возмутились востоковеды.

— Господа! — громогласно заявил Юнг — Сегодняшняя встреча оказалась для меня чрезвычайно полезной. Я понял, что востоковеды Королевского общества никогда не разгадают тайны иероглифов, и я нахожу для себя невозможным заседать в столь безнадежном собрании.

Продолжение взгляда

Известный русский физик и геофизик, академик Петербургской АН, князь Б.Б. Голицын (1862–1916) более всего прославился своими основополагающими исследованиям в области сейсмологии, получившими широкое признание за рубежом. Как-то раз на светском приеме один сановник, дабы показать свою осведомленность, встретил Бориса Борисовича нарочито громкими словами:

— Как же, князь, читал, читал… Французы про вас пишут, будто вы заглянули в самые недра Земли! Но скажите, между нами, разумеется, как же вы ухитрились это сделать?

— Да с помощью электродов, — ответил Голицын.

— Электродов? — приятно удивился сановник. — А это, простите, кто такие?

Поняв, что любые, даже упрощенные объяснения тут бесполезны, Голицын нашел прекрасный выход из положения

— Электроды? А это — продолжение моего взгляда…

Одинаковое воздействие

Как-то раз немецкого химика-органика, лауреата Нобелевской премии Эмиля Фишера (1852–1919) встретил на прогулке известный писатель Герман Зудерман (1857–1928).

— Дорогой профессор! — воскликнул он. — Как я благодарен вам за ваш чудодейственный препарат «веронал»! Он действует на меня безотказно. Мне даже не нужно глотать его, достаточно увидеть на ночном столике — засыпаю как убитый!

— Какое удивительное совпадение! — поразился Фишер. — На меня точно такое же действие оказывает ваш роман. Мне даже не нужно читать его, достаточно увидеть, что он лежит на ночном столике, — и я уже сплю.

Мечты экспериментатора

Венгерский физик Лоранд Этвеш (1848–1919), прославившийся исследованиями в области гравитации, проводил цикл измерений на озере Балатон в декабре 1902 года. Как-то раз льдина, на которой он находился со своим помощником, откололась от берега, и ветер понес ее к середине озера. Гомон зевак, толпившихся обыкновенно на берегу, начал стихать, и в наступившей тишине на барона фон Этвеша снизошло вдохновение.

Он стал лихорадочно записывать в блокнот решения долго волновавших его проблем…

Когда через несколько часов закоченевшего исследователя сняли со льдины и отогрели в отеле, коллеги и журналисты обнаружили в его записной книжке среди цифр и формул, ставших достоянием науки, какие-то трудные для прочтения каракули. Когда ученого попросили расшифровать их, он смущенно сказал:

— Тут я записал некоторые мои мечты о будущем.

— А о чем же вы мечтали в роковые минуты, которые могли бы стать для вас последними?

— Если откровенно: о кружке горячего грога…

Сошлись во мнении

Профессор Софийского университета Христо Гандев, слушая путаные ответы студента, мягко прервал его:

— Уважаемый коллега, вы уж меня извините, но я бы очень хотел, чтобы вы привели хоть какое-нибудь маленькое доказательство этой совершенно новой и весьма оригинальной гипотезы, изложить которую вы только что оказали нам честь.

— Я бы тоже этого хотел, профессор, — со вздохом отвечал студент.

Вот так подшутил!

Когда аспирант Николай Добрев, будущий заведующий кафедрой аналитической и неорганической химии Софийского университета, брал пробы воды из реки вблизи села Меричлери, местные крестьяне спросили, что он собирается делать со своими «стекляшками». По молодости лет Добрее решил подшутить над ними и ответил:

— Буду хранить в них душу вашей реки… Эта шутка имела неожиданные последствия. Ночью крестьяне Меричлери проснулись от слабых подземных толчков и насмерть перепугались. А Добрев в это время безмятежно спал, пока хозяйка дома, где он остановился, не растолкала его со словами:

— Вставайте, ученый, беда! Все село идет сюда, чтобы свести с вами счеты за обездоленную реку!

Пришлось Добреву прямо раздетым спасаться бегством через окно. Ну а что касается проб, то они весьма пригодились для его научного труда «Вклад в химическое исследование болгарских термальных и минеральных источников».