«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-03 (1997)

Он родился в Соединенных Штатах, но позднее вместе с отцом вернулся в Гонконг и получил там образование. Тогда он и овладел основами искусства китайских боевых единоборств — в частности, юнчуньцюань. Позднее он соединил технику этой школы с приемами западного бокса и японским кара тэ, создав свой собственный стиль цзецюаньдао. Затем Ли начал преподавать его и демонстрировать в кинофильмах.

За свою жизнь Ли создал четыре больших ленты. В каждой из них мы можем видеть его фирменные приемы — удары ногой сбоку, в кульбите и в прыжке. Его мускулистые ноги были на экране столь же ловки и сильны, как и руки; ими он мог наносить удары по любой точке, которую предварительно выбирал с большой тщательностью. Говорят, что его боковой удар имел силу, равную 300 фунтам (около 135 кг). В этом с ним не мог сравниться ни один чемпион по боксу.

Для западного зрителя подобные физические способности были не только привлекательными, но и совершенно незнакомыми. Известный кинокритик Хуан Жэнь писал, что в начале 70-х годов под влиянием кассового успеха лент Брюса Ли в странах, где никогда раньше не показывали китайских фильмов, владельцы кинотеатров один за другим стали искать возможности проникнуть в Гонконг и на Тайвань для покупки такого рода продукции. «В то время в более чем ста странах мира демонстрировались китайские кинофильмы кунфу», — утверждает Хуан.

Один китаец, живущий в Нью-Йорке, вспоминает: «Фильмы ненадолго задерживались на экранах кинотеатров на 42-й улице. Только ленты Брюса Ли шли долго, даже десять лет спустя после его смерти».

Искусство единоборств, которым владеет Джэки Чан, восходит к пекинской музыкальной драме. Он предпочитает «мягкие» приемы с переворотами, а не агрессивный жесткий стиль Брюса Ли. Кинокритик Ван Вэй отмечает., что главное достоинство кунфу Чана заключается в том, что «он в полной мере учитывает позицию, в которой находится, и использует окружающую его обстановку». Его способности особенно рельефно проявляются в фильмах, действие которых происходит в Китае 20-х годов, когда проблемы решались чаще всего кулаками, а не огнестрельным оружием. К числу виртуозных номеров Чана как актера и режиссера относятся, например, сцены в фильме «План А» (погоня на велосипеде по узеньким улочкам) и «Чудо» (драка в мастерской по производству веревок).

В своей книге «Гонконгские фильмы действия», опубликованной в 1995 году в Англии, Бен Логан пишет: «Если подражание — наиболее искреннее проявление почитания, то Сильвестр Сталлоне явился первым голливудским актером, выразившим Джэки Чану свою восторженную оценку». В фильме Сталлоне «Танго и чистоган» целый ряд сцен прямо заимствован из «Полицейской истории» Чана. Принято сравнивать Сталлоне и Чана. Гонконгский кинокритик Ли Чжо-тао считает, что своими каждый раз доходящими до цели ударами кулаком и ногами, поражающими соперника в прыжке, Джэки Чан реалистично изображает сцены насилия. У Сталлоне же, напротив, с его арсеналом пулеметов, ракет и вертолетов, благодаря которым он в одиночку расправляется с целыми армиями, насилие представлено, словно в мультфильме

В результате именно естественные дарования Брюса Ли и Джэки Чана ценятся более высоко и на Востоке, и на Западе.

Хуан Цзянь-е высказывает предположение, что фильмы Брюса стали столь популярными потому, что в них зритель соприкоснулся с иной версией экзотической восточной культуры. «Как бы то ни было, с точки зрения техники, восточные боевые единоборства чрезвычайно выразительны Кроме того, они содержат элементы философии и выражают определенную жизненную позицию». Используя тот или иной прием, Ли мог так сильно втянуть в себя живот, что пресс, казалось, прилипал к позвоночнику. Нанося удар, он извергал дикий вопль, а получив рану, зализывал ее. Подобный необычный, в чем-то мазохистский образ является неотъемлемой частью имиджа мифологизированного китайского бойца.

Иначе говоря, «в традиционном патриархальном обществе культ силы и красоты мужского тела достигает своего пика как раз за счет техники единоборства, движений и криков».

В еще большей степени средства массовой информации заинтригованы физическими данными Джэки Чана. Когда в 1986 году он участвовал в Югославии в съемках фильма «Братья», он едва не погиб: ударился головой о камень, промахнувшись в прыжке на дерево с высокой стены.

В статье о Чане, помещенной в 1995 году в журнале «Тайм», наибольшее внимание любителей кино привлек длинный список травм, полученных им на съемочных площадках. «Некоторые кинозвезды, — говорилось там, — измеряют свое величие тем, сколько миллионов долларов они получают в качестве вознаграждения. Джэки Чан — тем, сколько у него переломов костей». Затем приводился перечень шрамов на теле, начиная с головы и кончая ногами — лоб, глаза, нос, скулы, плечи, грудь, поясница, колени, лодыжки, пальцы на ногах и руках… Автор статьи подчеркивает, что актер никогда не пользуется услугами каскадеров даже в самых опасных сценах и настаивает на том, чтобы делать все самому, хотя ни одна страховая компания не согласна взять на себя ответственность за его трюки.

Свой «флирт со смертью» Джэки начал в 1984 году во время съемок «Плана А». В одной из сцен он спрыгнул с высокого здания, причем скорость падения была самортизирована лишь тем, что он пробил на своем пути легкий навес. В «Звезде моего счастья» он то мчится на роликовых коньках, то лавирует среди автомашин на улице. В «Защитнике» Джэки врезается на катере в пространство между деревянным домиком на берегу и лодкой, а в «Полицейской истории» спрыгивает в бассейн с крыши здания, съезжает по очень высокому, сверкающему огнями столбу в универмаге, пробивает стеклянную витрину — одна опасная сцена следует в этом фильме за другой.

После 1986 года, когда появилась «Полицейская история», практически в каждом из его фильмов есть кадры-приложения, демонстрирующие ошибки во время съемок, когда он получал травмы: благодаря этому зрители имели возможность воочию убедиться в том, как Чан рисковал, снимаясь в головокружительных сценах, только что увиденных ими на экране.

В результате столь высокой степени риска фильмы Джэки Чана резко отличаются от произведений того же жанра, снимаемых в Голливуде.

«По голливудским меркам, — утверждает «Тайм», — в Чане совмещаются Клинт Иствуд, Джин Келли, Джим Кэрри и многие актеры немого кино — Чарли Чаплин, Гарольд Ллойд и, в особенности, Бастер Китон». Журнал воздает ему должное, отмечая: «В голливудских фильмах действия главное составляют спецэффекты; в гонконгских — Чан делает со своим телом все, что хочет, не прибегая к помощи компьютера. Здесь все решает сам актер».