«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-03 (1997)

Творческое кредо кинорежиссера, как правило, обнаруживается само по себе, даже без его на то санкции. Точно так же обращение к кунфу для того, чтобы проникнуть на международный кинорынок, было на первых порах неосознанным.

В 1971 году Брюс Ли вернулся в Гонконг и прославился благодаря своему «Большому боссу». Строго говоря, ни один из тех четырех фильмов, которые он сделал в последующие три года, не обладал выдающимися художественными достоинствами. Миф о нем возник на пересечении его харизматической личности и эпохи.

Он стал первым китайским киноактером, который разрушил барьер с надписью «Китайцам и собакам вход запрещен». В своих фильмах он разносил в щепки подобные объявления, некогда украшавшие вход в шанхайские парки, и наносил мощные удары по японцам доской, на которой было написано «Восточноазиатский больной». Эти сцены надолго запоминались тем, кого до этого в течение длительного времени унижали.

Начало 70-х годов было отмечено вынужденным уходом Тайваня из Организации Объединенных Наций, нефтяным кризисом, переходом под контроль Японии островов Дяоюйтай. Ленты Брюса Ли стали тем каналом, посредством которого люди могли выразить свою горечь и досаду по поводу всех этих событий.

В 90-х годах фильмы Джэки Чана имели совершенно иной подтекст. Хотя он пришел в кино как «наследник Брюса Ли», ему удалось создать свой собственный стиль. Он вышел из тени Брюса, став мастером кунфу и одновременно комическим актером. Первый был героем, выражавшим идеалы китайского народа; второй воплощал в себе удачливого обывателя, который берет все, что дарит ему судьба.

Имея в виду именно это, Чан говорит: «Каждый актер, работавший в жанре искусства боевых единоборств, стремился превзойти Брюса Ли, но никто не хочет победить меня. Мальчишки почитают меня, девушки влюбляются в меня, а их мамы относятся ко мне, как к сыну… Брюс Ли наносил своими ногами удары снизу вверх, я — сверху вниз; он был серьезен, я — легкомыслен».

Двадцать лет тому назад Брюс Ли использовал возможности своего тела, чтобы вдребезги разбить надпись «Восточноазиатский больной»; сегодня, спустя два десятилетия, Джэки Чан также намеревается бросить вызов Западу в качестве подлинного героя с Востока.

Ленты Чана развлекательны и смешны, они в то же время полны таких сцен, от которых захватывает дух. Каждый его новый фильм выходит на экраны во время каникул или на Новый Год.

Но его работа на грани возможного вызывает споры. «Если сказать без прикрас, он эксплуатирует себя в кино», — говорит один критик. Если сегодня он спрыгнул с третьего этажа, завтра он ринется вниз с десятого. Каждый его новый трюк должен быть еще более отчаянным и смелым, каждая следующая сцена — более масштабной и сложной, а расходы на съемки — более внушительными, только тогда удовлетворенная аудитория наградит его аплодисментами.

«Современный город с его насыщенностью техникой приводит к тому, что врагами Джэки в его фильмах становятся не только торговцы наркотиками и мафиози, но также огромные здания, универмаги и уличное движение. Он бросает вызов этой среде, преодолевает одно препятствие за другим и, рискуя жизнью, оказывается быстрее автомашин и выше небоскребов», — считает Пегги Цзяо.

Она подчеркивает, что миф кунфу эпохи Брюса Ли знаменовал собой резкий сдвиг в представлениях кинодеятелей прошлого. Его герои были выходцами из низов общества и могли полагаться только на свою физическую силу, противостоя иностранцам. Кинокомедии Джэки Чана способны разрушить этот миф. Но одновременно его головокружительные трюки способствуют сохранению мифа. А демонстрируемые после окончания фильма кадры съемок романтизируют его.

Но что же в конце концов: то ли Брюс Ли и Джэки Чан создали миф кунфу, то ли наоборот — этот миф создал Брюса и Джэки? Если верно второе, то китайские фильмы действия в стиле кунфу будут и впредь привлекать к себе внимание зрителей во всем мире вне зависимости от того, как зовут героя этого мифа.

МОЙ ОПЫТ САМОИСЦЕЛЕНИЯ ОТ РЕВМАТИЧЕСКОГО АРТРИТА С ПОМОЩЬЮ ЦИГУН ПО СИСТЕМЕ ЦЗЫКУН («САМОКОНТРОЛЬ»)

Чжан Хунвэнь

Во время сельхозработ в апреле 1987 г. у меня неожиданно опухли щиколотки, воспалились суставы пальцев и запястьев, что причиняло нестерпимую боль, которая по ночам не давала спать. Суставы практически утратили подвижность, поэтому я обратился в больницу. Анализ крови показал высокое РОЭ (до 97 мм/час) и значительное превышение нормы по гемоглобину. Поставили диагноз: ревматический артрит.

В течение двух с половиной лет, вплоть до декабря 1989 г., мыкался по врачам. Перепробовал всевозможные средства традиционной китайской медицины, прошел курсы лечения бальнеотерапией (лечение водами. — Прим. перев .), парафинотерапией, физиотерапией, делал паровые бани, ходил на массаж. Целый год мне кололи противоревматические препараты. Долгое время в больших дозах (до 8 таблеток в день) принимал гормональные лекарства. Однако болезнь не поддавалась лечению. Состояние ухудшалось: ныли суставы, прием пищи не мгновенно вызвал рвоту, мучила бессонница. Я настолько ослабел, что не мог обходиться без посторонней помощи.

Уже потеряв всякую надежду, в декабре 1989 г. я обратился в Пекинскую онкологическую больницу Цзинхуа, где начал изучать цзыкун — систему, созданную известным мастером цигун Чжан Минъу. К тому времени наступил полный упадок сил, я с трудом держался на ногах, не мог самостоятельно подняться по лестнице. Утром только после нескольких неудачных попыток подняться, удавалось, наконец, встать с кровати. Если случалось наступить на камень, то острая боль отдавалась в сердце. Щиколотки кололи, словно раскаленной иглой. Колени опухли и сгибались с трудом. Суставы пальцев рук почти утратили подвижность. Плечевые суставы и локти воспалились так, что невозможно было поднять руку. Появились признаки атрофии мышц конечностей.

Врач, сообразуясь с конкретными симптомами заболевания, подобрал комплекс упражнений по системе цзыкун. Была назначена следующая терапия: очищение внутренних органов, самомассаж, «соединение Неба и Земли», «метод жемчужины». День за днем врач помогал мне преодолевать страх перед трудностями и излишнюю поспешность, терпеливо обучая меня цигун.

Изучая цигун, я всегда старался руководствоваться принципом постепенности. Если я не-мог выполнять упражнения быстро, то я выполнял их медленно. Если я не мог заниматься помногу, то занимался по чуть-чуть. Когда не хватало сил заниматься цигун вместе со всеми, я выполнял упражнения в одиночку. Иногда, едва сделав 2–3 шага, тут же приходилось искать, за что бы ухватиться, чтобы перевести дух: щиколотки пронзала острая боль. Чтобы не споткнуться о камень и не упасть, я ходил, низко наклонившись вперед, от чего сильно болела спина и ломило в пояснице. Вот так, стиснув зубы и сжав кулаки, я упорно овладевал цигун.