«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-04 (1993 )

Сравнив две схемы, можно легко заметить, что расположение одних и тех же триграмм различно. Дело в том, что схема «прежденебесных» триграмм — это космический взгляд на мир, преследующий цель отобразить его в его движении. Схема «посленебесных» триграмм имеет прикладное значение и демонстрирует закономерности изменений предметов и явлений. Иными словами, первая схема имеет природную основу и представляет космос в качестве субъекта, а вторая — ориентирована на человека и содержит информацию о превращениях инь и ян. Различия в расположении триграмм на двух схемах как раз и объясняются разницей в подходах к их составлению.

Таким образом, схема «прежденебесных» и «посленебесных» триграмм представляет собой концентрированное выражение знаний древних об астрономии, обобщенные сведения о движении небесных тел, полученные в результате наблюдений и вычислений. Эти схемы можно назвать «космической алгеброй», числовые выкладки которой использовались для гадания. Уяснив, что из себя представляют схемы триграмм на самом деле, убеждаешься, что они не имеют ничего общего с мистикой.

Самым ранним письменным памятником, в котором триграммы упоминаются в связи с «искусством чудодейственной пилюли», является «Чжоу и сань тунци», написанный Вэй Бояном в эпоху Хань. Однако до сих пор продолжаются споры о содержании трактата: посвящен ли он «искусству внешней пилюли», «искусству внутренней пилюли» или тому и другому. Начиная с эпохи Тан представители направления «внутренней пилюли» стали рассматривать эту книгу в качестве своего классического первоисточника, называя ее «вечной царь-книгой о чудодейственной пилюле». Моя точка зрения состоит в следующем: хотя автор «Чжоу и сань тунци» оперирует понятиями, характерными для «искусства внешней пилюли», тем не менее реальным содержанием книги является «искусство внутренней пилюли» (т. е. цигун). Она является крупным научным трудом, обобщившим опыт «пестования жизни», накопленный даосской школой начиная с эпох Чжоу и Цинь, заложила практические и теоретические основы для дальнейшего развития «искусства внутренней пилюли».

Лю Хуадун объясняет происхождение названия трактата «Чжоу и сань тунци» следующим образом. «Чжоу» — это название исторической эпохи. Слово «и» в эпоху Ся означало «горную цепь», в эпоху Инь — «возвращение в скрытое состояние», «возвращаться в убежище». В эпоху Чжоу оно стало означать «чжоуские перемены». Чжоуский император Вэнь-ван написал толкования к гексаграммам, а Чжоу-гун впоследствии сделал пояснения к чертам гексаграмм, что в значительной степени прояснило содержание «Книги перемен». Поскольку Вэнь-ван был отцом Чжоу-гуна и оба они жили в эпоху Чжоу, то и трактат получил название «чжоу и» — «Чжоуская книга перемен».

Эта книга изначально служила теоретическим обоснованием «образования государств и создания династий» в эпоху феодализма, а отнюдь не для праздных гаданий и предсказания судьбы.

Иероглиф «сань» в названии трактата «Чжоу и сань тунци» означает «три», иероглиф «тун» — «вместе», «ци» — «сочетать». Поэтому все название следует понимать так: сочетание теоретических положений «Книги перемен», методов «пестования жизни» даосской школы и «искусства выплавления чудодейственной пилюли».

В «Чжоу и сань тунци» использованы не только триграммы, но и двенадцать информативных гексаграмм из «Книги перемен»:

десять циклических знаков («небесные стволы»): цзя, и, бин, дин, у, цзи, гэн, синь, жэнь, гуй; двенадцать циклических знаков («земные ветви»): цзы, чоу, инь, мао, чэнь, сы, у, вэй, шэнь, ю, сюй, хай; фазы луны: народившаяся луна (хуэй), новолуние (шо), четверти (сянь), полнолуние (ван); стороны света: восток, юг, запад, север; времена года: весна, лето, осень, зима; цвета: синий, красный, белый, черный; «пять первоэлементов»: металл, дерево, вода, огонь, земля; ступени китайского хроматического звукоряда: хуан чжун, да люй, тай цоу, цзя чжун, гу си, чжун люй, жуй бинь, линь чжун, и цзэ, нань люй, тянь шэ, ин чжун.

В «Чжоу и сань тунци» создана целостная система целенаправленной выработки умений, связанных с формированием «внутренней пилюли», выраженная «векторным» языком, и в этом огромная заслуга автора. В то же время такой метод преодоления труден для восприятия, похож на своего рода ребус с налетом мистики.

В древних источниках по цигун названия триграмм часто используются в качестве слов-заместителей. Например, для цигун свойственны заимствования из главы «Объяснения триграмм» «Книги перемен»: цянь может обозначать голову, верхний даньтянь (треножник); кунь — живот, нижний даньтянь (печь); дуй — рот. Можно привести и такой пример. Триграмма кань символизирует воду, триграмма ли — огонь, а согласно представлениям китайской традиционной медицины, вода и огонь соотносятся с почками и сердцем соответственно. Следовательно, выражения «смешать кань и ли», «набрать ртуть, удалить свинец», «набрать кань, заполнить ли» применительно к цигун означают: «взаимодействие сердца и почек», «взаимосвязь воды и огня». Триграмма сюнь, например, символизирует ветер, поэтому в цигун часто означает дыхание.

«Искусство внутренней пилюли» учит, что процесс постепенного развития ребенка, начинающийся сразу после рождения, сопровождается «расходованием духа и травмированием ци». Поэтому этот процесс обозначается превращением триграмм цянь и кунь в триграммы ли и кань путем взаимной замены в них ян- и инь-черт. Согласно представлениям «искусства внутренней пилюли», за счет «взаимодействия сердца и почек», «взаимосвязи воды и огня» внутри человека может сформироваться «чудодейственная пилюля», способная «вернуть к истокам и восстановить жизнь». Этот процесс формализуется путем взаимной замены черт в триграммах кань и ли , что приводит к восстановлению триграмм цянь и кунь .

Таким образом, учение о триграммах достаточно широко используется для описания приемов и методов цигун как в древних трудах по алхимии, так и в классической литературе по цигун. Это обуславливается двумя причинами. Во-первых, тем, что триграммы и цигун тесно связаны друг с другом и объяснить те или иные положения, оперируя соответствующим понятийным аппаратом, гораздо легче, чем с помощью обыденной лексики. Во-вторых, мастера цигун в целях сохранения тайн своего искусства использовали триграммы для мистификации процесса обучения, в результате чего начинающие как бы блуждали в потемках, не имея возможности самостоятельно овладевать мастерством.