«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-03 (1995)

Дом отца постоянно осаждался его кредиторами. Невозможно было узнать даже величину его долгов, поскольку он сам их не знал, а они росли с каждым днем. Чань Шэнъю постепенно оплачивал долги, потому что не мог предоставить мота самому себе и желал от всей души сохранить собственное доброе имя. Тем не менее его горе было велико, поскольку он с глубоким сожалением видел, как постепенно пропадают богатства, которые он обрел таким тяжким трудом.

Все это продолжалось долгое время. Наконец настал момент, когда Чань Шэнъю, огорченный поведением сына, уставший от бурных сцен, которые время от времени разыгрывались в его доме, и, наконец, испуганный перспективой окончательного разорения, внезапно принял решение поделить свое имущество на три части и распределить поровну между собой и сыновьями.

Как можно было ожидать, транжир тотчас же согласился с удачным предложением отца. Ему в руки попала богатая добыча, которой он мог воспользоваться полностью по собственному усмотрению. Как тут не обрадоваться!

Не прошло и года, когда у Фо-сеня не осталось ни гроша от его наследства. Тогда он снова стал занимать деньги у отца и брата. Убитый горем Ки-сень заболел, а поскольку его болезнь не относилась к тем, которые наука способна излечить, он с каждым днем терял силы и наконец умер от истощения, несмотря на предписанные врачами лекарства.

Отец и мать были совершенно раздавлены горем. Что же до Фо-сеня, он смотрел на это трагическое событие только с той точки зрения, что таким образом ему досталось неожиданное богатство; за все время он не пролил ни одной слезы по умершему и не потрудился даже скрыть свои сокровенные мысли.

Все это так подействовало на госпожу Ли, что и она умерла. От многих слез ее глаза наполнились кровью, и скоро она последовала в могилу за своим первородным сыном.

Фо-сень был не тем, кто мог позволить отвлечь себя от удовольствий и распутств случившимся. Он продолжал свой прежний образ жизни с такой настойчивостью, что постепенно им овладела чахотка.

Когда несчастный Чань Шэнъю понял, что смерть намеревается забрать у него его последнего ребенка, он больше не думал о том, какие страдания тот доставил ему, а лишь страстно желал, чтобы он остался жить, несмотря на его злое сердце и недостойное поведение; но однажды утром, в третью стражу Фо-сень угас, как лампада, в которой сгорела последняя капля масла.

В отчаянии от мрачного одиночества, опустившегося на его седины, Чань Шэнъю в то же время был охвачен чувством внутреннего возмущения против решений судьбы.

«Какое преступление я совершил, — думал он, — чтобы быть наказанным так ужасно? Тайшань подарила мне двоих сыновей, а теперь их похитил у меня без пощады Царь ада. Наверно, Тайшань не знает, что у меня таким жестоким образом забрали то, что она сама мне подарила. Я вернусь в храм духа горы. Я расскажу о своих страданиях перед его святым изображением. Он всемогущ. Может быть, он призовет к ответу Царя ада и принудит его вернуть мне хотя бы одного из моих детей. Почему я не могу выпросить себе эту милость?»

Сказано — сделано. Он бросился ниц перед алтареми воскликнул дрожащим голосом:

«Всю свою жизнь я старался творить добро. Я искренне верю, что никогда не совершал ничего злого. Выслушай меня, Всемогущий! Царь ада похитил у меня обоих моих сыновей и их мать и обрек меня на старости лет на ужасающее одиночество. К тебе, Всемогущий Боже, я взываю и протестую против приговора, который кажется мне незаслуженным. Я молю тебя призвать к себе Царя ада и позволить мне защищаться. Если ты подтвердишь приговор, я склоню голову и буду в смирении ожидать смерти».

Когда несчастный произносил последние слова, он почувствовал внезапно, как пошатнулся. Глубокие стенания заглушали его голос, а слезы лились рекой. Он опустился на каменные плиты пола, когда перед ним появился демон и сказал ему:

«Что ты хочешь от Царя ада? Он послал меня к тебе, чтобы узнать об этом».

«Я желаю, чтобы он уделил мне внимания и выслушал меня», — ответил Чань Шэнъю.

Тогда демон дал ему знак следовать за ним, провел его через Царство теней и поставил его напротив страшного судьи.

«Почему ты обвинил меня перед Всемогущим Богом в несправедливости?» — спросил Царь ада старика, которого подвели к нему.

«Ты преждевременно похитил у меня обоих моих детей и их мать, причем ничто не оправдывает это ужасное решение. Поэтому я обратился к небесному судье за помощью», — ответил Чань Шэнъю.

«Ты хочешь увидеть своих детей?» — спросил Царь ада.

«Да, непременно, — ответил Чань Шэнъю, — как может быть, чтобы я не хотел увидеть их?»

Царь ада тотчас отдал распоряжения, и Фо-сень и Ки-сень появились одновременно.

Преисполненный счастья, Чань Шэнъю сначала бросился навстречу своему любимцу и вскричал дрожащим от волнения голосом:

«Мой любимый старший сын, пойдем со мной, покинем это место!»

«О каком старшем сыне ты говоришь? — сказал Ки-сень. — Некогда я был Чао Тиньеном, тогда я причинил тебе ущерб в 50 таэлей, которые я умыкнул у тебя ночью. Я вернул тебе сумму, превышающую 50 таэлей почти в сто раз, принеся богатство тебе и твоим близким. Теперь я больше ничего тебе не должен, и у нас больше нет ничего общего».

Когда Чань Шэнъю услышал от старшего из своих детей такие речи, он быстро повернулся к Фо-сеню и сказал ему:

«Коли так, то я желаю, чтобы мне вернули моего младшего сына».

«О каком младшем сыне ты говоришь?» — возразил в свою очередь Фо-сень.

— В прежней жизни я жил в теле бонзы из монастыря Утайшань, которого ты обманул на крупную сумму денег. Что ты забрал у меня, с тех пор я сполна вернул себе. Ты настолько щедро вознаградил меня, что мне больше нечего требовать с тебя. Между нами все кончено; между нами больше нет ни малейшей связи».

«Как? — подумал Чань Шэнъю. — Я украл у бонзы его деньги? Если бы только можно было увидеть снова жену, уж тогда бы я узнал, что все это значит».

«Ты хочешь спросить свою жену? — сказал Царь ада, который прочитал его. — мысли. — Твое желание должно исполниться. Пусть сюда приведут супругу Чань Шэнъю из 18-го ада».

Отряд демонов поспешил выполнить приказ властителя Царства теней, и госпожа Ли появилась с тяжелой цепью, обмотанной вокруг тела, и позорным столбом на плечах.

«Какие преступления ты совершила, чтобы выносить подобное наказание?» — вскричал в ужасе Чань Шэнъю.

«Ах, — ответила его жена, плача, — я скрыла 100 таэлей, которые мне передал бонза из монастыря Утайшань. После смерти меня сбросили в 18-й ад, страшнейший из всех. Спаси меня! Спаси меня от мук, которые я терплю».

При этом она цеплялась за одежды своего супруга, громко стеная.

В этот момент Царь ада ударил кулаком по бронзовому столу, стоявшему перед его троном; раздался удар грома, и Чань Шэнъю очнулся от страха, охватившего его.