«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-04 (1992 )

Схема такого всеобщего закона рождения «вещей» является в то же время законом жизненного процесса «по течению вниз». Жизнь человека не исключена из этой схемы. Он тоже порожден состоянием «три». Основное вещество, из которого состоит весь организм (формы) человека, называется в китайской медицине (а также в философии) термином «цзин» (особо сгущенная ци.) Поэтому обратный путь к «обретению заново молодости» в практике ушу и цигун характеризуется пятью основными этапами, идущими по схеме в обратном направлении:

1) «переплавка» форм (т. е. всего организма человека) в цзин — первое всестороннее превращение «приобретенного» человеком во «врожденное», основное, однокачественное вещество (одно из «всех «вещей»);

2) «переплавка» цзин в ци — т. е. обращение основного вещества в состояние «три»;

3) «переплавка» ци в шэнь (в «дух») — обращение состояния «три» в состояние «два», т. е. в ци-инь и ци-ян;

4) «переплавка» шэнь («духа») в сюй («пустоту») — обращение состояния «два» в состояние «одно», т. е. в тайцзи, о котором была речь выше;

5) работа над «пустотой» (над тайцзи) с целью привести ее в гармоничное соответствие (или полное слияние) с дао — обращение состояния «одно» (т. е. ци с признаками инь и ян, лишенных противоречивости) в первоначальную, исконную, однокачественную ци, без малейшего признака инь или ян.

Дао — понятие, в котором сливаются высшие достижения китайской философии и медицины, да и всех других смежных наук, дошедших до этой высоты разными путями. Ибо в принципе «гармония, слияния с дао» (даосизм), «озарение и осознание пустоты» (буддизм), «возвращение в «уцзи» — первичное состояние ци» (конфуцианство), «натурально истинные люди» (медицина) и «ничто, небытие», подчеркиваемые многими философскими и религиозными течениями, в сущности, подразумевают одно и то же.

До сих пор немало ученых и читателей осуждают теорию «недеяния», составляющую один из важнейших аспектов даосской философии, считая «недеяние» философией людей пассивных, разочарованных, питающих пессимистическое отвращение к жизни. Положение о «возврате от приобретенного к врожденному» и предыдущие доводы убеждают нас в том, что это великое недоразумение. «Недеяние», по Лао-цзы, — это не «безделье», а отсутствие воли и деятельности, нарушающих естественный ход вещей, нарушающих законы природы, ибо дао (всеобщий закон природы) «ничего не делает и делает все», т. е. мир создан всесильной природой, у которой не существует мотивов, желаний, воли и деятельности в человеческом их понимании. Только при полном соответствии и гармонии, при полном единстве человеческой воли и деятельности с естественным ходом вещей, с естественными законами, что достигается лишь «пристрастной» деятельностью на основе «беспристрастного» познания, человек может быть таким же всесильным, как природа. «Недеяние» здесь равняется «беспристрастию». Кроме того, состояния «недеяния» еще надо добиться, его надо «сделать», что у Лао-цзы так и выражено: «делать недеяние».

Здесь прямое указание на путь к самосовершенствованию. Ибо «приобретенное» человеком уже лишено естественности; чтобы вернуться к начальному естественному состоянию (слиться волей и деятельностью с природой), человеку необходимо самое активное «деяние», самые настойчивые усилия, направленные «по течению вверх», при помощи чего только и возможно достигнуть дао (т. е. состояния «недеяния»); а «недеяние (природы и соответствующей ей человеческой воли и деятельности) делает все», так же как цель «возврата к врожденному» не смерть. Все это ясно демонстрирует, что это философия, ратующая за активные поиски методов, при помощи которых человек будет в состоянии «превзойти природу на основе подчинения ее законам», т. е. сможет научиться управлять и пользоваться ею, не нарушая ее законов. Это философия, направленная на восстановление гармоничного единства человека с природой, единства на совершенно новой основе. Отсюда вытекает, что при изучении классических философских текстов нельзя придавать значение лишь их буквальному смыслу, чем до сих пор страдают современные исследователи. Практика ушу непрерывно доказывает, что классические тексты необходимо расшифровывать, что лишь при верной расшифровке мы будем в состоянии постичь их бесконечно богатое содержание. Предпосылкой же для верной интерпретации являются поворот в методе и способах мышления, более широкий кругозор, большая чуткость к законам природы, особенно к законам человеческой природы. Многих и многих удивит убеждение настоящих мастеров ушу, подтверждаемое практическими эффектами, в том, что принцип «недеяния», принцип «естественное дао не борется, но умеет побеждать» выражается в ушу как искусство побеждать без усилий, т. е. используя лишь волю, не прибегая к физической силе. «Воля» здесь опять-таки специфическое понятие в системе ушу, где она гармонирует с законами природы, «ничего не делает (противоестественной физической силой) и делает все (в силу своей гармонии, своего единства с естественными законами)».

5. Путь качественного перерождения ушу, путь к совершенству

Физическое и духовное развитие человека, все «приобретенное» им после его зарождения, пропитало его множеством противоестественных привычек, навыков, наклонностей, ставших его «второй натурой». Поэтому для настоящего, подлинного здоровья человека необходим его возврат к природе, к естественным законам жизненного процесса. Но это ни в коем случае не возврат к дикому, варварскому или просто животному состоянию, это даже не «возврат», а создание естественного, гармоничного слияния души и тела на качественно новой основе. Это значит, что человек должен прорвать заколдованный круг своих противоречий между первой и второй натурами, выйти из их рамок, перешагнуть через себя, привести свое социальное сознание, поведение и образ жизни к гармоническому единству с врожденной натурой, со всей природой. Гармоничный мир в состоянии создать только гармоничные люди, так же как крепкое здание можно создать только из крепкого материала. Когда мы подчеркиваем, что философия является основой ушу, то делаем мы это и потому, что ушу при помощи философии также осуществило такое качественное перерождение, где оно перешагнуло через себя, перестроило свою натуру и возвысилось над собой.

Ушу возникало, как и любой другой вид единоборства, на базе инстинктов самозащиты и атаки. Потом оно стало военным (а также спортивным) искусством и пошло на службу войне. Его история пропитана кровью, бесчеловечной жестокостью. Практика борьбы не на жизнь, а на смерть, решимость победить, отстоять свою жизнь, уничтожить врага, ощущение угрозы и опасности для своей жизни, критичности схваток, сопутствовавших рукопашной борьбе, и передача всей этой психологии из поколения в поколение плюс философская глубина, обдуманность, тщательное прорабатывание и совершенство техники — все это обрабатывало сердце и тело бойца. Особый прорыв в области психологии и биомеханики превратил ушу в такое грозное искусство, с мощью которого трудно сравниться любому другому виду единоборства. Все это определило жестокую, смертоносную, бесчеловечную первоначальную сущность китайского ушу. Такого рода жестокость в наши дни, возможно, применима и допустима лишь на войне, но ни в коем случае не допустима в мирном спорте. Тем не менее и в нынешнем спорте, пусть обусловленном и ограниченном правилами соревнований (к чему, между прочим, настоящее ушу не в состоянии адаптироваться в силу своих системных принципов), оснащенном всякого рода защитными средствами, сущность жестокости, процент увечья изменились лишь количественно. Жестокость тут лишь приобрела вид цивилизованной законности.