Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1998 № 08 (854)

Чтобы использовать изотопы, их надо выделить из природных смесей. Именно этот процесс и называют разделением изотопов, напоминает он добычу золота из руды. Например, природный уран содержит всего 0,7 процента изотопа-235, пригодного для цепной реакции. Для промышленных ядерных реакторов надо, чтобы его было 3 — 4 процента, а для ядерного оружия — примерно 20 процентов. Поэтому в свое время для создания ядерного оружия главной задачей было обогащение природного урана делящимися изотопами.

Для того чтобы эффективно заработал изотоп иттербия-168, надо иметь его около 20 процентов и более. В природной смеси его содержится всего три атома на две тысячи. Цена одного грамма иттербия-168, обогащенного старыми методами, составляет более 300 тысяч долларов. Для работы в нынешних условиях необходимо было придумать что-то подешевле.

Идею метода нового разделения изотопов предложил русский физик В.С. Летохов (первые публикации 1971 года), он же проделал и первые разработки. Метод основан на том, что разные изотопы могут поглощать кванты света разной энергии. Облучая атомы какого-либо элемента, можно ионизировать (оторвать электрон от атома) один из изотопов, оставляя остальные нетронутыми. Этот процесс называется селективной фото ионизацией. Потом ионы можно извлечь электрическим полем.

Другой метод лазерного разделения изотопов называется AVLIS (Atomic Vapor Laser Isotope Separation — лазерное разделение изотопов в атомном паре). Из твердого материала получают пар. Его облучают несколькими лазерами, а потом ионы собирают в специальном коллекторе. Американцы приступили к реализации этой программы еще в середине семидесятых годов, но до сих пор у них лазерный метод стоит очень дорого.

На рубеже восьмидесятых—девяностых годов для российской науки настали тяжелые времена. Однако основатели и руководители фирмы «ЛАД» В.И. Держиев и В.М. Мушта вместе с руководителем отдела кинетики Института общей физики РАН

С.И. Яковенко решили не терять накопленный за долгие годы научный опыт. Фирма «ЛАД» в основном занималась производством оборудования для медицины и экологических исследований, она выпускает барометры и стерилизаторы. Кроме этого, физики решили накопить заметное количество изотопа иттербия-168 и предложить его медикам. С этой целью они решили использовать экспериментально найденную в 1981 году цепочку фотопереходов для выборочной фотоионизации иттербия-168.

Но для промышленного производства надо одновременно контролировать несколько процессов. Во-первых, максимально эффективно использовать лазерное излучение, поскольку оно очень дорого. Во-вторых, управлять процессом отбора ионов. В-третьих, очищать коллектор, куда попадают не только нужные изотопы, но и заметное количество испаренного вещества. Все это хорошо было бы попробовать и изучить на опыте, но для этого не было ни людей, ни денег, поэтому пришлось экспериментаторам ограничиться компьютерным моделированием. К счастью, теоретическая подготовка наших ученых оказалась высокой и выборочные эксперименты и проверки полностью подтвердили их расчеты.

Сейчас московская установка нарабатывает несколько миллиграммов нужного изотопа иттербия в час. Это существенно больше, чем на огромной установке в Екатеринбурге, основанной на электромагнитном методе. С уверенностью можно сказать, что в России родилась новая область промышленности — лазерное разделение изотопов. •

Александр СЕМЕНОВ

Августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года вошла в историю туки как «последний акт трагедии советской генетики». На ней был завершен разгром генетики, начавшийся в конце двадцатых — начале тридцатых годов.

Полуграмотный фанатичный «народный академик» Трофим Лысенко при поддержке И. В. Сталина, указавшего, что «...нужны теперь не старые методы, не методы дискуссии, а новые методы выкорчевывания и разгрома», своими «экспериментами» на несколько десятилетий вверг нашу науку и сельское хозяйство во мрак и невежество. По приказу министра высшего образования Кафтанова около трех тысяч ученых, имеющих отношение к генетике, уволили с работы после сессии ВАСХНИЛ.

Взлет Лысенко стал закономерным итогом партийного диктата в науке. Характерной чертой лысенковщины было единство ее «научных» сторонников с партийными организациями, а основным методом борьбы — политическая дискредитация научных оппонентов.

Аресты, тюрьмы, изгнания с работы, травля, «суды чести» — такой путь прошли наши генетики в борьбе с лысенковщиной. Многим эта борьба стоила жизни. Теперь уже стали знаменитыми слова Н.И. Вавилова: «Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся!»

Только в 1964 году, после падения Хрущева, был разоблачен Лысенко, но до сих пор отечественная генетика не восстановила утраченных позиций. Разрушены традиции, прервана связь поколений... До сих пор здравствуют последователи Лысенко, крепко усвоившие его «принципы» в науке.

«...Наивно считать, что лысенкоизм пал, — пишет Валерий Сойфер в своем фундаментальном труде «Власть и наука. История разгрома генетики в СССР». — Как явление он не исчез, произошла некоторая мимикрия, но и только. Корни лысенкоизма сохраняются инее одной лишь биологии. Продолжают применяться методы «делания» науки, которые возникт во времена формирования лысенкоизма, крупнейшие руководители науки по-прежнему увлекаются пустым прожектерством, прибегают к жонглированию пустозвонными прожектами, манипулированию блефами в попытке удержать власть в своих руках. Если эти методы сохранились, можно ли говорить, что со смертью Лысенко исчез лысенкоизм?»

Сальвадор Дали. «Осенний каннибализм»

Сегодняшние молодые ученые уже не представляют себе драматизма лысенковской эпохи в биологии, но сами того не подозревая, испытывают на себе ее влияние. Каким образом? Об этом сотрудники журнала Екатерина Павлова и Никита Максимов беседовали с биофизиком и биохимиком, действительным членом РАЕН, доктором биологических наук, профессором Симоном Эльевичем Шнолем.

Е.П.:— Симон Эльевич, каковы, на ваш взгляд, «отдаленные» последствия лысенконзма?

С.Ш.:— Наши академики и члены-корреспонденты, которым сейчас шестьдесят и которые управляют наукой, все не получили образования, понимаете, все! После 1948 года фундаментального образования в биологии не было, и не до 1964-го, как думают, а много дальше. Учить было некому. И если где-то кому-то удавалось обучиться — это было редкое счастье, люди эти были подпольщики. Но ведь есть понятия «Школа», «Учитель», «Традиция»... Биологи, учившиеся в вузах после 1948 года, не знают, что такое на первых двух-трех курсах нолучить общий взгляд, накопленный предыдущими поколениями. Школы не осталось. Ректор Московского университета Иван Георгиевич Петровский бился, чтобы хоть как- нибудь, пусть не на биофаке, а на физфаке организовать кафедру биофизики, на которой была бы истинная биология... В 1949 году в университете прошел «мичуринский набор», студенты заранее клялись в верности мичуринскому учению, ничего в этом не понимая, полные дурацкого молодого энтузиазма.