Сергей Нефедов - Революция в виртуальной реальности

Министр внутренних дел Д. С. Сипягин в докладе Николаю II отмечал, что «неурожай 1901 г. <���…> засвидетельствовал общее понижение уровня хозяйственной зажиточности крестьянского населения». [33] Шидловский С. И. (сост.). Земельное обложение. СПб., 1904. С. 1–2.

Директор Департамента полиции А. А. Лопухин в докладе о волнениях 1902–1903 годов писал: «Голодные, не евшие в течение нескольких лет хлеба без примеси соломы или древесной коры и давно не знавшие мясной пищи мужики шли грабить чужое добро с сознанием своей правоты, основанном на безвыходности положения и на том, что помощи им ждать не от кого». [34] Корелин А. П., Тютюкин С. В. (ред.). Первая революция в России. Взгляд через столетия. М., 2005. С. 81.

Саратовский губернатор П. А. Столыпин писал в отчете Николаю II об этих волнениях: «Все крестьянские беспорядки, агитация среди крестьян и самовольные захваты возможны только на почве земельного неустройства и крайнего обеднения сельского люда. Грубое насилие наблюдается там, где крестьянин не может выбиться из нищеты». [35] Кабытов П. С. Русское крестьянство в начале XX века. Куйбышев, 1990. С. 52.

Впрочем, сановники говорили о «нищете» и «крайнем обеднении» иной раз и открыто. Тот же Столыпин, став премьер–министром, так отвечал на речи марксистов о бедственном положении деревни: «Я охотно соглашусь <���…> с нарисованной ими картиной оскудения земледельческой России. Встревоженное этим правительство уже начало принимать ряд мер для поднятия земледельческого класса…» [36] Столыпин П. А. Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. М., 1991. С. 208.

Наибольший интерес представляют высказывания С. Ю. Витте. Будучи министром финансов, он проводил политику форсирования хлебного экспорта и, естественно, отвергал обвинения в том, что этот экспорт является «голодным». «Торговый баланс улучшается, — говорил он. — Если обратиться к статистике, то она говорит, что это явление происходит от недоедания русского населения. А я думаю, что население имеет больше хлеба, чем показывается по статистическим сведениям. Статистика делает наших крестьян голодными». [37] Симонова М. С. Кризис аграрной политики царизма накануне первой российской революции. М., 1987. С. 98. Казалось бы, мы видим полное совпадение взглядов министра финансов с позицией Миронова: официальная статистика занижает урожаи! Но за закрытыми дверями (на Совещании министров под председательством царя 17 марта 1899 года) С. Ю. Витте говорил нечто совсем иное: «Если сравнить потребление у нас и в Европе, то средний размер его на душу населения составляет четвертую или пятую часть того, что в других странах считается необходимым для обычного существования». [38] Ерофеев Н. Д. Уровень жизни населения России в конце XIX — начале ХХ в. Вестник Московского университета. 2003. Сер. 8. История. № 1. С. 55. В 1902 году С. Ю. Витте стал председателем «Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности» и поручил своему ближайшему помощнику Н. Н. Кутлеру собрать и проверить всю необходимую статистику. В итоге было составлено три огромных тома «Материалов…». [39] Материалы Высочайше утвержденной 16 ноября 1901 года Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1900 г. благосостояния сельского населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России. В 3 ч. СПб., 1903. Теперь С. Ю. Витте уже не сомневался в статистике и писал, что «весь этот материал представляет собою богатые данные для всех исследований и даже для всяких научных исследований». И далее: «Затем из материалов этого сельскохозяйственного совещания всякий исследователь увидит, что в умах всех деятелей провинции того времени, т. е. 1903–1904 гг., бродила мысль о необходимости для предотвращения бедствий революции сделать некоторые реформы <���…>. Все революции происходят от того, что правительства во время не удовлетворяют назревшие народные потребности». [40] Витте С. Ю. Воспоминания. В 3 т. Т. 2. М., 1960. С. 538. В препроводительной записке к журналам Совещания Витте сообщал царю, что сложившийся порядок держится только на долготерпении крестьянства и оно слишком долго подвергается перенапряжению. [41] Милов Л. В. (ред.). История России. ХХ — начало XXI века. М., 2008. С. 92. На последнем заседании Совещания Витте сказал: «Я не хотел бы быть пророком, но боюсь, что в близком будущем <���…>, быть может, в этом самом зале, придется обсуждать вопрос о дополнительном наделении крестьян землей». [42] Корелин А. П., Тютюкин С. В. Указ. соч. С. 52. И действительно, не прошло и года, как, став премьер–министром, Витте поручил Н. Н. Кутлеру разработать законопроект о «дополнительном наделении крестьян землей».

Как известно, Николай II воспрепятствовал принятию этого законопроекта. Однако из этого не следует, что император знал правду о крестьянском переедании. В рескрипте о назначении П. Л. Барка на должность министра финансов царь писал, в частности, о том, что во время поездки по России он видел «печальную картину народной немощи, семейной нищеты и заброшенности хозяйств» — то есть наблюдал все ту же виртуальную реальность. [43] Джунковский Д. Ф. Воспоминания. В 2 т. Т. 2. М., 1997. С. 282–283.

Итак, если следовать логике Миронова, то из приведенных выше высказываний получается, что не только вся русская «общественность», не только народ, но и правительство, и сам царь находились в плену виртуальной реальности, были совершенно оболванены либеральной пропагандой и жили в каком–то зазеркалье.

И революция 1917 года тоже происходила в виртуальной реальности. По Миронову, хлеба было более чем достаточно. «В Петрограде накануне февральских событий хлеба выдавалось в день на человека полтора фунта (615 г.), рабочим — 2 фунта (820 г.)», — пишет Миронов. [44] Миронов Б. «По сравнениб с 1913…» // Российская газета. 7. 11. 2016. А либеральные газеты создавали виртуальную реальность, они писали, что ничего не «выдавалось», что для того, чтобы купить хлеб, нужно было стоять в очереди ночами. «Продовольственный кризис в Петрограде обострился, — писала газета „Речь“ 11 февраля. — Многих необходимых продуктов или вовсе нет, или есть в недостаточном количестве. У кого нет запаса пшеничной муки, тот и за любые деньги приобрести ее не может. У мелочных лавок и у булочных тысячи обывателей стоят в хвостах, несмотря на трескучие морозы, в надежде купить булку или черный хлеб…» И власти верили в эту виртуальную реальность; полиция в своих донесениях подтверждала этот «черный пиар». «Почти всем полицейским чинам приходится ежедневно слышать жалобы, что не ели хлеба по два–три дня и более, поэтому легко можно ожидать крупных уличных беспорядков, — рапортовал один из приставов Выборгской части. — Острота положения достигла таких размеров, что некоторые, дождавшись покупки фунтов двух хлеба, крестятся и плачут от радости» [45] РГИА. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 741. Л. 114. . «Если население еще не устраивает „голодные бунты“, — докладывал начальник петроградской охранки генерал Глобачев, — то это еще не означает, что оно их не устроит в самом ближайшем будущем: озлобление растет, и конца его росту не видать <���…>. А что подобного рода стихийные выступления народных масс явятся первым и последним этапом на пути к началу бессмысленных и беспощадных эксцессов самой ужасной для всех — анархической революции — сомневаться не приходится». [46] Глобачев К. И. Правда о русской революции. М., 2009. С. 403.