Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2018. Изумруд

А вот сегодня Мухаммаду повезло, дворцовый праздник даровал ему прекрасное и радующее глаз зрелище: он увидел фейерверк, который пускали для увеселения панства. Мальчика заинтересовало новое развлечение, появившееся в саду, – карусель. Ярко раскрашенное сооружение приводили в движение слуги, дамы восседали на широких сидениях с позолоченными спинками, подолы их платьев развевались, полы роскошных плащей летели следом. Женщины визжали от восторга, а у мальчика от любопытства и желания оказаться на месте дам горели глаза. Он долго наблюдал за развлечениями фрейлин королевы, пока не решился выбраться в сад. Оконце открылось легко, Мухаммад сел в проёме, держась рукой за раму. Но земля, до того казавшаяся близкой, превратилась в недосягаемую высоту, страшившую его, а карусель так манила, и восторженный смех дам говорил о таком необыкновенном удовольствии, что Мухаммад зажмурился, лёг на живот и принялся медленно сползать вниз. Чьи-то руки легко подхватили его:

– О, малыш! Да ты никак сбегаешь от строгого воспитателя?

Мальчик ни слова не понял из того, что говорили женщины, но глядел на фрейлин королевы широко распахнутыми глазами. Они казались ему волшебными красавицами, блистающими нарядами и драгоценностями. Женщины склонялись над ним, теребили его, щипали за щёчки, а одна, наклонившись совсем близко, обдала запахом духов и крепко поцеловала в губы. Мальчик испуганно отпрянул от фрейлины, а та весело рассмеялась:

– О, какой он сладкий!

И тут же её подруги накинулись на Мухаммада, поочередно тиская и целуя его.

– Он похож на отца, этого татарского принца, – кричала юная полька. – В его красоте есть что-то дикое и возбуждающее!

Мальчик пытался вырваться из бесстыдных объятий, сопротивлялся, пыхтел, но не в силах был преодолеть плен женских рук. Теперь эти дамы, прежде казавшиеся феями, превратились в ведьм, желавших выпить из него кровь. Не в силах преодолеть их натиск, Мухаммад отскочил к стене и выхватил маленькую сабельку.

– Молодец, сын! – Голос отца, раздавшийся внезапно, остановил женщин и заставил Мухаммада ещё крепче сжать рукоять оружия.

Джеляльуддин возник из темноты, с презрением взглянул на фрейлин, сгрудившихся около мальчика.

– В этой проклятой стране женщины не знают своего места. Они дерзки и развратны, и приучить к порядку их может только плеть!

Фрейлины молчали, смех покинул их уста. Они не понимали речей ордынского царевича, но его почерневшие от жгучей ярости глаза говорили о многом. Одна за другой они отступили в тень деревьев и исчезли в темноте сада. Солтан взял за руку сына, сказал строго:

– Пойдём, Мухаммад, найдём твоего аталыка и узнаем, как ты мог оказаться в саду?

Мальчик испугался за себя и своего воспитателя; отец в наказаниях бывал строг и даже жесток. Мухаммад хотел заплакать, но вспомнил, что слёзы ещё больше сердили отца. Он засопел и всю дорогу шёл, едва поднимая ноги и думая, как он ненавидит этот замок, и как хочет вернуться в Сарай ал-Джадид к могущественному повелителю Тохтамышу, который для него был просто любящим дедом.

В комнатах стоял холод, несмотря на большие жаровни с углями, расставленными повсюду. Посол великого эмира Тимура знаменитый своим красноречием Шамеаддин Алмалыкский выводил калямом будущую речь на приёме у ордынского хана Тохтамыша. Речь не писалась, слова казались корявыми и неубедительными, застывали чернила, и Шамеаддин грел перо своим дыханием. Такого жуткого холода не бывало в благословенном Самарканде, да и в Сарае не помнили столь лютых морозов. Наконец, посол сдался, откинул прочь калям, плотно закутался в меховую шубу и прошёлся по комнате, разминая ноги. Он напряжённо думал о завтрашней встрече с Тохтамышем. Он жаждал этой встречи, ибо готовился к ней долгие месяцы, но и опасался её последствий.

Минуло три года после битвы при Кондурче. Тогда повелитель Сарая был разбит, бежал из своего улуса, и никто не знал, жив ли хан Тохтамыш. Его царство рвали на части Тимур-Кутлуг, Бекбулат и Идегей, но недолго коршуны пировали на чужом пиру. Тохтамыш вернулся из небытия, и нашлись силы, которые помогли ему изгнать из Сарая временщика Бекбулата. Беглец поспешил укрыться в Крыму, но и там его настигла месть Тохтамыша: в тёплом краю, более похожем на рай, Бекбулат нашёл свою могилу.

«А хан крепко держится за власть, – рассуждал Шамеаддин. – Его столицу захватывали не однажды, только всех противников он прогнал. А после нашёл силы собрать в единый кулак разбежавшиеся улусы, и вассальные государи признали его возвращение и стали вновь платить ордынский выход. Повелитель Тимур опасается не зря!»

Посол нахмурился, он вспомнил о недавно полученных сведениях и извлёк из широкого рукава тайные записи. Их он приберёг на крайний случай, если придётся уличать хана Тохтамыша в его вероломстве по отношению к правителю Мавераннахра. А в свитках было всё о переговорах Тохтамыша с польско-литовским господином Ягайло и египетским мамлюком Баркуком, а ещё с грузинским царём Георгием VII и великим османским султаном Баязидом I Молниеносным. У них ордынский хан просил военной помощи и замышлял недобрые дела против джихангира. Правители отвечали ему, если не согласием заключить союз, то сочувствием и поддержкой. Эмир Тимур, узнав о тайных сношениях грузин с Сараем, разгневался.

Не так давно привёл он этот народ к повиновению, а они вновь поднимали головы, готовили удар в спину. Джихангир в третий раз бросил на Грузинское царство самые отборные войска, но дерзкий предводитель Георгий, собрав под свои знамёна мятежников, не пропустил отважных багатуров Тимура через Дарьяльское ущелье. Впервые джихангиру пришлось отступить перед беспримерным мужеством горцев нахов, переломав копья в каменных теснинах и ущельях. А тем временем войско Тохтамыша прошло через Дербент и принялось грабить и разорять ширванские земли, лежащие под рукой Железного Хромца. И Тимуру пришлось ощутить бессилие, когда до врага, находящегося так близко, не мог достать из-за упорства кучки храбрецов. Простить Тохтамышу пережитого недостойного чувства великий джихангир не мог, он приготовился к очередному витку войны. Но пока не пришло время для решающей битвы, и Тимур в своей обычной манере принялся выжидать и тянуть с ответными действиями, для того и был прислан в Сарай ал-Джадид посол Шамеаддин Алмалыкский.

Этой ночью не спалось и хану Тохтамышу. Повелитель Великой Орды решал сложную задачу, он понимал: эмир Тимур прислал своего переговорщика не для объявления военных действий. Когда желают битвы, не шлют послов, тогда собирают войска и идут на земли врага. Но поверить в то, что непобедимый Тимур желает мира после того, как хан разорил Ширван, Тохтамыш не мог. Он достаточно пожил на этом свете, видел много предательства и измены, слушал речи хитрецов и льстецов, и сам хитрил и изворачивался. Но сейчас он не мог угадать одного, самого важного для него – каковы истинные намерения Тимура.