Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2018. Изумруд

Идегей ощущал себя победителем. Сбылись его давние мечтания, он стал повелителем и главой ногайцев и мангытов, и на голове его красовалась шапка, сравнимая лишь с ханской. В этот час он поспешил к той, ради кого стремился к цели и достиг невиданного могущества. Первейший среди кочевых эмиров откинул полог юрты Джанаки и вошёл, по-хозяйски оглядев убранство жилища. У слуг не хватало времени, но они постарались на славу, выискали в возах с добычей ковры, цветные войлоки, низкие лаковые столики, серебряные кувшины и чаши. Эмир взглянул на Джанаку-ханшу. Она сидела на мягких подушках, опустив глаза, пальцы её машинально перебирали драгоценности, которые муж прислал накануне.

– Джанака.

Женщина вздрогнула, заслышав его голос. Во вскинутых, удлинённых сурьмой глазах он разглядел слёзы, а она поспешила укрыть их за радостным возгласом:

– Они очень красивые, мой муж, – ожерелье и серьги.

Она протягивала ему драгоценности, словно хотела, чтобы и он полюбовался отделкой и камнями.

– Джанака! – Он глядел на неё торжествующе. – Я провозглашён беклярбеком Мангытского юрта. Я занял место своего отца, теперь я – первый среди мангытов и ногайцев!

Он опустился рядом с ней:

– А ты – моя царица.

Его рука скользнула по лицу женщины, вынуждая её взглянуть на него:

– Ты не рада, хатун? О чём думаешь? Если о нашем сыне, оставленном в старом аиле, то скоро он будет с нами. Я послал за ним людей. Или иное беспокоит тебя, поверь мне свои думы.

Она взглянула робко, словно опасалась, говорить ли ей. Наконец, выдохнув, прошептала:

– Я не могу спать ночами, боюсь за отца. Скажите, эмир, что с ханом Тохтамышем?

Она со страхом ожидала ответа, глядела на широкоскулое, смуглое до черноты лицо Идегея. В его раскосых глазах не было ни гнева, ни сочувствия, одна пустота, которой Джанака боялась больше всего. Эмир притянул женщину к себе, поцеловал сначала легко с нежностью, а после с силой, укусив губу. Она вскрикнула, прижала ладонь к кровоточащей ранке.

– Твои губы были сладкими, а теперь солёные от крови. Но какие бы они ни были, не хочу, чтобы они произносили имя «Тохтамыш». Забудь о нём, слышишь, жена, забудь навсегда.

Голос нового беклярбека мангытов был тих, но ханская дочь расслышала в нём угрозу и поспешно склонила голову.

Великий эмир Тимур отбыл в Самарканд, так и не дождавшись Идегея с его людьми. Не оказалось в свите повелителя и царевичей Тимур-Кутлуга и Бекбулата. Повелитель отправил за ними гонцов, но посланцы вернулись с недобрыми вестями. Бывшие союзники на покинутых просторах Великого Улуса нашли свои царства и не пожелали признать верховенства Тимура. Идегей возглавил Мангытский юрт, Тимур-Кутлуг сел в Хаджитархане, а оглан Бекбулат в искусстве предательств и измен превзошёл всех. Он, который в разгар битвы при Кондурче покинул Тохтамыша, теперь изменил и джихангиру Тимуру. Бекбулат отправился в верховья Дона, где и объявил себя независимым ханом. Но вскоре этому хану стал тесен собственный удел, Сарай ал-Джадид оставался беззащитным и одиноким, трон повелителя пустовал, и новоиспечённый господин направил свои тысячи к городу. Хан легко овладел столицей, в которой царили беспорядок и неразбериха. Дворец Тохтамыша, его жёны и богатства – всё досталось Бекбулату. Новый правитель, воцарившись в Сарае, повелел выбить монеты со своим именем и с излюбленным титулом ордынских ханов «Султан правосудный».

Царевич Джеляльуддин следовал по землям Польского королевства. Ему с небольшим отрядом удалось вырваться из жестокой сечи и уйти от преследователей, а ещё забрать из подверженного избиению стана маленького сына.

Мухаммада солтан взял с собой, когда выезжал из Сарая. С того времени, как в степи трагически погибла мать мальчика – Нисабика, Джеляльуддин опасался потерять сына и не покидал столицу без него. Даже высокое покровительство деда не давало уверенности в безопасности наследника. Брать пятилетнего ребёнка с собой на битву считалось верхом безумия, но Джеляльуддина никто не мог переубедить. Зато маленький Мухаммад был в восторге. Его перед сражением облачили в настоящие доспехи, выкованные для него ханским кольчужником, нашлась и сабелька по руке, а лук со стрелами мальчику подарил сам повелитель.

Мухаммад и теперь восседал в полном военном облачении на лошади вместе со своим аталыком Ураком. Маленький солтан устал и хотел спать, бесконечная дорога утомила ребёнка, его глаза невольно закрывались, но он через силу таращил их, пытаясь совладать с собой. Наконец, не выдержав, мальчик прижался к широкой груди юзбаши Урака и провалился в глубокий сон. Аталык не стал беспокоить воспитанника, придержал его одной рукой, а другой крепко сжал поводья.

Солтан Джеляльуддин бросил на заснувшего сына короткий взгляд и снова отвернулся. Тяжёлые мысли не покидали его. Большая битва была проиграна, целые тумены полегли в кровавой бойне, погибли десятки военачальников – его друзей и соратников. Он не знал, что случилось с отцом: убит ли хан Тохтамыш, захвачен в плен или бежал, как и они. А если повелителю удалось скрыться, то куда он направил своего коня?

Сам солтан решил скрыться у Ягайло. Великий князь Литовский и Король Польский Владислав II Ягайло оставался преданным вассалом Великого Улуса. Джеляльуддин помнил об обещании правителя в случае несчастья приютить высокородных беглецов и помочь вернуть сарайский трон. Царевич уверенной рукой направлял свой отряд в Краков, но перед воротами ляшской столицы тоска защемила сердце, затомила, и не было мочи терпеть. Ему не хотелось глядеть на иноземные каменные города, слышать чужой говор; понестись бы назад по вольной степи с сотней удальцов, вдохнуть воздух, перемешанный с запахами горящего кизяка, полыни и кислого кумыса. А может, вернуться к великолепному многоликому Сараю, поднять по дороге кочевников, орды и племена и отбить столицу у завоевателей. Подумал и сник, сражённый доводами собственного рассудка. Нет, не помчится он назад, не станет действовать сгоряча. Да и кого можно собрать в разорённой, ограбленной степи, если мангыты подчинены изменнику Идегею, а воины верных племён полегли в жестокой сече или рассеялись по чужим землям? Нет! Как бы ни хотелось заняться делом немедленно, он должен остановиться, подумать и решить, как действовать дальше. И без помощи Ягайло не обойтись. Джеляльуддин подумал о польском господине и возникло из глубин памяти нежное белое лицо в обрамлении белокурых волос. Королева Ядвига… Помнит ли она о нём и об обещаниях поддерживать Великую Орду и направлять на этот путь своего супруга? А пуще всего хотелось знать, не забыла ли прекрасная Ядвига о его губах и горячих объятьях в каменном гроте. Ведь если он тогда не знал, что за женщина вызвала его на тайное свидание, то она-то знала точно, однако позволила себе, прежде чем оттолкнуть, окунуться в безумное блаженство.