Array Коллектив авторов - Альманах «Истоки». Выпуск 12

Назначим свиданье с грядущим туманным,
Где нас осеняет Поэт.
Мне памятник Пушкина стал талисманом,
Его драгоценнее нет.

Сверкая Садовым кольцом изумрудным,
Надетом на пальце моём,
С тобою бульваром пройдём Чистопрудным
Мы, за руки взявшись, вдвоём.

В шкатулке старинных диковин останки,
Осколки, обломки потерь…
Рассыпаны где-то Солянки, Полянки,
Ордынки – найди их теперь!

В ней место огней разноцветным стекляшкам
И луковкам всем золотым.
Пройдёмся с тобою мы Сивцевым Вражком,
Как будто музей посетим.

Шкатулкой Москвы, знаю, будешь доволен
И к новым восторгам готов.
Поди сосчитай, сколько в ней колоколен,
И вычисли, сколько мостов!

Шкатулку Москвы для тебя распахну я,
Тебе насовсем отдаю
Такую цветную, такую земную,
Родную столицу мою!

Ранний снег – до чего целомудренный! —
Куполов осеняет чело.
Это утро, как праздничный утренник,
Так старательно, чисто, светло.

Снег карнизы и крыши покрыл уже,
Чтобы мы любоваться могли.
Бел, как перья из ангельских крылышек, —
Даже страшно коснуться земли!

Мир фильтрует (как будто Чистилищем),
В нас безжалостно всё перерыв,
И порхает балетным училищем,
Расшалившимся вдруг в перерыв.

Молит нас, чтоб его не запачкали!
И в круженье стремительных па
Чуть колышет воздушными пачками
Мимолётных снежинок толпа.

Станет вечер блистательным Воландом
Нас пугать и стирать в порошок…
Но покуда ментоловым холодом
Студит губы бесплотный снежок.

Что за чудо! Чуть-чуть подморозило.
Поцелуи касаются век.
И блестит Лебединое озеро.
Первый раз. Первый шаг. Первый снег.

О, мир, как на слайдах, цветной, слюдяной,
Глядит из окна сквозь наплыв ледяной.
О, зимняя сказка воздушной души!

В замёрзшем окошке глазок продыши,
Глазок продыши
И уйти не спеши.

В глазах он дрожит стрекозиным крылом,
И ломит хрусталик стеклянный излом,
И, радужной плёнкой сверкая в глазах,
Вдруг мир расплывается в тёплых слезах.
Слезы не утри
И в глаза посмотри.

Волшебный фонарь или чудный мираж,
В окошке моём разноцветный витраж.
По плоскости гладкой укатанных зим
С тобой без оглядки куда-то скользим.
На санках с горы
В ледяные миры.

Подышишь, и тает стекло изо льда…
Изольда – любви ледяная звезда
В причудливых линиях видится мне,
И плачут цветы ледяные в окне.
Две капли в окне,
Две искры в огне,
Два вздоха во сне
О тебе, обо мне.

Апельсины и лимоны
Все спешат купить к столу.
Продаются анемоны
За аптекой на углу.

Вместо мяса, вместо сыра
Подержите их в руках.
До чего свежо и сыро
В этих нежных лепестках!

Но бежит народ московский,
Нескончаемый поток.
А цветочница в киоске —
Зимний зябнущий цветок.

Та же хрупкость и недужность,
Та же бледность с синевой
И такая же ненужность
Для людей на мостовой.

И идёт торговля вяло…
Неужель судьба ждала,
Чтоб вот так она увяла,
Словно в клетке из стекла?

Все спешат к универмагу…
Кто сумел бы по пути
Завернуть её в бумагу
И с собою унести?

Кустарник инеем порос,
Дымится голубой мороз,
Идём мы рядом в поздний час —
Твой пёс гулять выводит нас.
О, поцелуя холодок!
Ты отпускаешь поводок.
Я брошу палку, чтобы пёс
Зачем-то нам её принёс.
Слились дыханья на ветру…
Пёс хочет продолжать игру
И ждёт нас царственно красив,
Как изваяние, застыв
На фоне ночи ледяной,
Облитый ртутною луной.
Дырявит снег алмазный ток,
Когда струю пускает дог.
И бесподобный карий глаз
Косит презрительно на нас.

В дешёвом уюте, в московском кафе,
Где странные люди сидят подшофе,
Где официантам не выскажут «фе»,
Но всё же ни дня без скандала,

Шофёры в шарфах всевозможных цветов,
Красавцы южане усатей котов
И с ними девицы известных сортов
Сидят, развалившись устало.

Где воздух тоскою и кухней пропах,
И где подливают в отчаянье страх
Старухи с помадой на дряхлых губах,
На гуще кофейной колдуя,

Где смутные мысли, бессвязная речь,
Где юные пары с кудрями до плеч,
Где ждут роковых и рискованных встреч,
Волнующих кровь молодую.

О, где я – на дне иль в горячечном сне?
Но истина тонет в креплёном вине.
И что ещё может привидеться мне
На этой сверкающей свалке?

Здесь улей пчелиный иль птичий базар,
Где празднуют что-то корсар и гусар,
Где старый полковник в отставке – швейцар
Сурово стоит в раздевалке.

А я за тобою в огонь и беду
Всему вопреки обречённо иду.
Ты мой проводник, как Вергилий в аду,
Устало присевший за столик.

Здесь чувства застыли на крайней черте,
Здесь теплится жизнь в мировой пустоте,
И здесь забывает о мёртвом холсте
Художник один – алкоголик.

Понять бы зачем мы приходим сюда?
А в небе звезда, в океане вода,
И мы затерялись с тобой навсегда
В бездонной Вселенной огромной…

С подносами бледные тени снуют,
А им чаевые небрежно суют.
Кафе городское, казённый уют,
Приют вечной страсти бездомной.

Я помню, как давным-давно
Мы шли с тобою из кино
И затевали бурный спор
(Не поумнели мы с тех пор),
Хоть было жаль смеяться нам
Сквозь слёзы старых мелодрам.
А нам вослед глядел сквозь сон
Кинотеатр «Иллюзион».
И замедляло время бег,
И под ногами таял снег,
И трогал нас озябший вид
Заплаканных кариатид.
Два бедных пасынка зимы,
Зачем так горячились мы,
Зачем, дурачась и остря,
Мы столько слов бросали зря?
Зачем, не склонные к слезам,
Не дали говорить глазам
Неповторимою зимой,
Как в мелодраме той немой?

Мой милый, без вести пропавший
В декабрьском сне (О главном помните!),
В Москве, морозами пропахшей,
В душе моей – бездонном омуте.

Мой друг, кудрявый и картавящий,
Не притворялась – притворяла
Глаза. Какого я товарища
Нашла! А твёрдость потеряла.

Мой нежный, мой пропавший без вести
(О, не сдержать сердцам испуг свой!),
Был Пушкинский музей убежищем
Двух душ – погреться у искусства.