Журнал «Если» - «Если», 2004 № 08

— Ну, это, разумеется, не перевод Боэция королем Альфредом, но все же…

Дитер схватил ломкий лист, засунул его под стекло в основании проектора и поднял проектор на высоту груди.

— Тащите головешку из костра, — приказал он.

Мистер Леру вытащил бревно из кучи.

— Да нет, с огнем. Свет, понимаете?

Мистер Леру осторожно вытащил из костра горящую ветку и встал рядом с Дитером.

Слабый луч первого в истории проектора, работающего от костра, пробился сквозь ночь. Он высветил ствол дерева.

— Как, кхе, кхе, — прокашлял голос Дитера из клуба дыма, — получилось?

— Отлично, замечательно.

— В какую, кхе, кхе, кхе, сторону сдвинуть?

— Влево.

Луч перемещался в темноте, пока тусклый квадрат света не оказался на стене полосатой палатки, напоминая кино для автомобилистов на открытом воздухе в Саут-Бенде. Наступила долгая пугающая тишина.

— Святой Боже! — послышался сдавленный крик из палатки.

— Мы установили связь! — воскликнул Дитер. И помолчав, добавил: — Знаете, я вот тут подумал…

— О чем? — Языки пламени лизали ветку.

— Знаете, технология этих прозрачных листов довольно древняя…

— Ну и что?

— Это, кхе, кхе, ацетатная пленка.

— И? — спросил мистер Леру. — Что это значит?

— Ацетатная пленка легко воспламеняется.

БАХ! — раздалось из проектора, и в небо взлетел огромный огненный шар.

Мистер Леру обнаружил, что сидит в нескольких футах от места, где стоял, глядя на дымящиеся останки проектора.

— Дитер? — позвал он.

Никакого ответа.

Где же Дитер?

Тем временем со всех сторон из темноты появлялись сонные испуганные солдаты. Другие воины спешили из палатки.

Дреориг пробрался в круг следом за стражем, черным от копоти.

— Что это еще за новое колдовство? — прорычал он.

— Колдун? — крикнул кто-то. — Где колдун?

— Никакому колдуну такое не под силу, — отозвался другой. — Это был дьявол из преисподней!

— Вот они, с черными мордами, — крикнул третий, указывая на мистера Леру и стража с покрытыми копотью лицами. Нож сверкнул у него в руке. — Убьем их!

— Стой! — закричал чернолицый страж. — Он святой!

Святой? Мистер Леру почувствовал благодарность, но…

— С чужедальней звезды, от которой шел призрачный свет!

— Да нет, дорогой мой, ничего экстраординарного. Понимаете, я как раз думал о том, чем занимался в двадцатом веке, то есть чем буду заниматься, если вы понимаете, о чем я…

— Ничего ты не знаешь, — набросились на стража. — Нам было слышно, как ты тут храпел.

— Звезда навела на меня сон, глубокий, как сон Иакова, — отвечал страж. — Звезда с копьем!

Звезда с копьем? Хм, возможно, это один из пресловутых англосаксонских кеннингов — метафор-загадок, вроде «пути лебедя», когда речь идет об океане, или «радости птицы», когда речь идет о пере для письма. Что может означать «звезда с копьем»?

— Ты хочешь сказать, комета?

— Спасибо, — отозвался мистер Леру и, обернувшись, увидел знатного пожилого господина в тяжелых богатых одеждах, похожего на те изображения, что украшали столовые факультетов. Он явился из палатки.

— Я видел, как они пролетели мимо, целых две, — согласился другой солдат. — Взгляните, у меня волосы опалены! — на ногах у него были серые кроссовки Дитера.

— Думаешь, это имеет что-то общее с огненными буквами на стене моей палатки? — эти слова произнес широкоплечий человек, примерно сорока пяти лет, красивый и самоуверенный, который вышел вслед за пожилым господином. Понятно, это Бьортнот, эрл Эссекса и командующий армией Этельреда. Он казался слишком молодым для эрла, но все, что о нем знают историки, взято из «Битвы при Мэлдоне», а от поэзии вряд ли стоит ждать исторической точности.

— Вы видели такие же огненные буквы, каковые наблюдал и Валтасар, мой господин, — сказал советник.

Огненные буквы, подумал мистер Леру. Дитер может гордиться. Но где же он?…

— Они нам предсказали конец нашего королевства, мудрый Уистан, добрый советчик?

— Как Валтасару нужна была помощь, чтобы раскрыть смысл этих слов, так и вы должны найти Даниила, который сделает то же самое, — сказал Уистан.

— Вас, например? — насмешливо спросил юный тан, едва ли старше, чем первокурсники мистера Леру.

— Спокойно, Хротфут, — сказал Бьортнот. — Слова, которые узрел Валтасар, были темны: «Мене, мене, текел, упарсин». Но то, что видел я, выглядело просто: «Не давай ненавистным чужеземцам перейти водомет». Кто-нибудь из вас видел поблизости хоть один водомет?

— То, что морское чудовище оставляет за собой, когда ныряет? — с иронией спросил Хротфут. — Когда кормится?

— Если Бог создал настолько большую рыбу, что она проглотила Иону, — начал священник, — он мог создать…

И тут мистер Леру понял, что написал не «водяной поток», а «водомет», фонтан…

— Я пытался объяснить своему коллеге, что все это не так легко, как поужинать с французом, — сообщил мистер Леру. — Староанглийский — мертвый язык. То есть я хочу сказать, будет мертвым. Надеюсь, никто не обиделся. Кстати, никто из вас не видел моего друга?

Дреориг бросил ему предупреждающий взгляд из последней сцены «Гамлета» и покачал головой. Полоний, Офелия, Гертруда, Лаэрт, Клавдий, Гамлет и Дитер — все мертвы. Мистер Леру прикусил губу.

— Принимая во внимание то, что пишет Августин Блаженный, — сказал Уистан, повернувшись к Бьортноту, — каждое слово Священного писания имеет значение буквальное, аналогическое и аллегорическое. Так и каждое из этих слов должно быть умело истолковано, чтобы его правильно поняли. Таким образом под «водометом» мы должны понимать «жестокую битву».

Этот человек — прирожденный академик, подумал мистер Леру.

— А это создание и есть «ненавистный чужеземец»? — спросил Бьортнот, показывая на мистера Леру.

Несколько роковых мгновений Уистан молчал.

— Нет, этот человек один, а «ненавистных чужеземцев» должно быть гораздо больше, это воины-моряки с кораблей. Мы должны стоять крепко, чтобы они не перешли через водомет битвы.

— Уистан, как всегда, больше беспокоится о том, чтобы приобрести власть при дворе, чем проявить храбрость в битве, — воскликнул Хротфут. — Он хочет, чтобы мы ждали. Настоящий воин храбро идет колоть и рубить, или слава битвы окажется на стороне чужеземцев, а их женщины споют победную песню.

— Что ты об этом ведаешь, юнец из монастыря? — спросил Уистан. — Твой меч еще не пил вина битвы.

— Я ничего не могу поделать с тем, что меня вырастили монахи, — резко ответил Хротфут. — Но знаю, каким путем должен следовать герой, знаю не хуже, чем датские стражи моего господина. — Последняя фраза сопровождалась неопределенным жестом в сторону стоящих поодаль голубоглазых телохранителей Бьортнота. — И мне ведомо от монахов, что послан дьявол на корабле из серы, чтобы помочь Уистану затмить наш разум. И я говорю — сожгите его!