Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №07

Через год экспедиция вернулась на место гибели «Бридалбейна». Лагерь экспедиции, разбитый прямо на льду в 120 километрах от ближайшего населенного пункта — Резолют, больше напоминал поселение времен освоения Дикого Запада. Специально утепленные палатки, напичканные уникальными приборами, выстроились длинными рядами. Над участком морского дна, где, как четко зафиксировал гидролокатор, покоились остатки барка, в двухметровой толще льда выдолбили прорубь, куда должны были погружаться водолазы. Туда же предполагалось опускать специальный самодвижущийся робот-монитор с дистанционным управлением.

И приступили к исследованию. При помощи робота, оборудованного фото — и видеокамерами, изыскатели получили фотографии и видеокартинки «Бридалбейна». Затем Фил Нуйттен и его помощник Дог Осборн смогли потрогать корпус барка, что называется, собственными руками, правда, защищенными толстой броней стального скафандра системы ВАСП.

Он представляет собой повышенной прочности гидрокостюм с мощным двигательным устройством, прозрачным куполообразным шлемом из акрила для большого радиуса обзора и манипуляторами, облегчающими водолазу работу на глубине до 625 метров. Это хитроумное с технической точки зрения снаряжение разработал английский инженер Грехем Хокс; оно широко используется в нефтеразведке шельфовых зон. На этот раз ему нашли достойное применение подводные археологи. — Два скафандра с необходимым оборудованием были доставлены самолетом в поселок Резолют, а оттуда — санно-тракторным поездом в лагерь экспедиции. И уже через сутки исследователи были готовы к погружению. Так, с помощью уникального глубоководного скафандра ВАСП человек впервые смог опуститься под ледяной панцирь Арктики на стометровую глубину и обследовать то, что осталось после крупнейшего из кораблекрушений, когда-либо происходивших в Северном Ледовитом океане.

Однако, несмотря на совершенное оборудование, работать на «Бридалбейне» было непросто. «Температура воздуха почти минус девять, а воды — около двух градусов ниже нуля, — вспоминает фил Нуйттен. — Скафандр не обогревался, и через пару часов я уже превратился в сосульку. Когда же пришло время подниматься на поверхность, прозрачный шлем моего скафандра покрылся слоем льда, — наверно, от влажного воздуха, который я выдыхал, а шерстяная одежда начала примерзать к внутренним стенкам скафандра».

И все же за четыре погружения водолазам, проведшим в общей сложности шесть часов на дне океана, удалось добыть бесценные научные сведения. Анализ поднятых с корабля отдельных деревянных и железных предметов позволил проследить за изменениями, происходящими с деревом и металлом под воздействием низкой температуры и соленой воды в течение длительного времени. Благодаря отснятым на видеопленке кадрам и слайдам биологи получили исчерпывающее представление о морских организмах, облепивших остов затонувшего барка. А снимки борозд, оставленных айсбергами на дне океана, пополнили знания о состоянии земной поверхности, скрытой большими глубинами и толстым слоем векового льда. Так что эти данные представляют практический интерес не только для подводных археологов, но и для специалистов, занимающихся прокладкой трубопроводов, бурением скважин в шельфовых зонах, добычей нефти и газа.

Но самое главное — исследователи смогли заглянуть в прошлое. Нуйттен и Осборн осмотрели корпус корабля — тот, надо заметить, сохранился довольно хорошо, — подняли на поверхность штурвал, шкив-блок и различные мелкие предметы.

Джозеф Макиннис позднее признался: «Мы мечтали восемь лет, искали шесть... И вот наконец смогли представить себя на месте тех, кто плавал на барке. Нам стало ясно — они были такими же, как и мы. В некотором смысле их даже можно назвать астронавтами своего времени».

Итак, результаты работ на «Бридалбейне» оказались перспективными. Удача окрылила ученых, и они уже выбирают новые объекты поисков, скрытых пока льдами Северного Ледовитого океана.

А.Окороков

Не дожидаясь ответа на стук в дверь, в адмиральский салон влетел флаг-капитан Русецкий. — Ваше превосходительство! Подходим. Штурмана докладывают: через двадцать минут поворот. Вы приказывали за полчаса предупредить вас...

— Добро, Иван Глебович, — улыбнулся в пышные, с проседью усы адмирал. — Поднимаюсь на мостик. И вот еще что, голубчик: пришлите-ка ко мне сюда тех двоих гардемаринов, что в Антивари нашалили. Хочу с ними сам побеседовать.

— Есть, ваше превосходительство. Сейчас же пришлю.

Русецкий скрылся за дверью, а адмирал встал из-за стола и подошел к иллюминатору. По правому борту виднелся гористый берег. Скоро бухта Фиуме. Давно, очень уже давно он здесь не был. А тот единственный раз, когда сам был гардемарином, как он запомнился! На всю жизнь. Молодой, беспечный, в ладно пригнанной белой форме, гулял он в компании с такими же юнцами по нарядным улицам австрийской военно-морской базы. Солнышко, ярко-синее море, незнакомые веселые лица, пестрые флаги... А кафаны с непривычными для русских деликатесами и винами, черноглазые, загорелые девушки... «Тишина биче бедна, ни трага ником нэма. Само что че ветар шумит била едном любв една...» — припомнились непривычно для русского уха звучащие, хоть и довольно понятные слова и щемящая мелодия старинной сербской песни. Пела тогда в кафане красавица Радмила... Память у адмирала была на редкость цепкая. И ведь то был первый его заграничный поход, еще на парусно-паровом кораблике, на клипере... В дверь постучали.

— Прошу, — пригласил адмирал.

В салон вошли двое крепких молодых людей в аккуратных, первого срока, мундирах.

— Гардемарин князь Мещерский, ваше превосходительство, — представился тот, что повыше.

— Гардемарин Черкашин, ваше превосходительство, — эхом откликнулся второй.

— Садитесь, господа, — радушным жестом указал на стоящие возле стола кресла адмирал. — Садитесь. О художествах ваших наслышан. С хозяином ослика, на котором вы изволили раскатывать по Антивари, вы в конце концов расплатились, и он не в претензии. При каюте то, что положено, вы отсидели. Казалось бы, инцидент исчерпан. Однако хочу отметить, что вина здешние — весьма коварные и в голову крепко ударяют. Так что в Фиуме останетесь оба без берега.

На «Цесаревиче» дело для вас найдется. Сам прослежу, чтобы вы не скучали.

Впрочем, хватит об этом. Давайте-ка поговорим о более возвышенных материях. Известно ли вам, господа гардемарины, где, в каких водах мы идем, что это за берега по правому и по левому от нас борту? Ну-ка, князинька!

— Австро-венгерские владения, ваше превосходительство.