Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1963 год

Опыты на животных показали, что в состоянии глубокой, а тем более сверхглубокой гипотермии организм способен выдержать такие внешние воздействия, которые в нормальных условиях для него, безусловно, смертельны.

В ряде опытов белые лабораторные крысы были подвергнуты действию 31-кратной перегрузки. (Вспомним, что это значит: вес животного при этом мгновенно увеличивается в 31 раз!). При этих условиях через пять минут в живых оставалось только 28 из сотни подопытных животных.

Затем тот же опыт был повторен на животных, погруженных в состояние гипотермии. И вот результат: выжили уже 58 крыс!

И, наконец, в состоянии сверхглубокой гипотермии животные благополучно перенесли пятиминутное действие 75-кратных (!!) перегрузок. Интересно, что, по расчетам, подобные перегрузки могут действовать при разгоне корабля до третьей космической скорости всего в течение трех минут.

Эти и многие другие красноречивые факты, подтвержденные десятками и сотнями экспериментов, приводились в прошлом году на сессии отделения биологических наук Академии наук СССР в докладе биологов Г.Д. Глода, В.С. Оганова и Н.Н. Тимофеева.

Но не только с ускорениями и перегрузками приходится бороться в космосе живому организму. Различные виды космической радиации — вот грозная опасность для жизни. Сейчас от нее стараются защитить космонавтов и врачи и конструкторы кораблей. Гипотермия и здесь может стать надежным союзником человека.

И это вполне понятно, если вспомнить, что уже говорилось про анабиоз: он возник у живых организмов как защитное средство от неблагоприятных условий.

Правда, говорить о практическом применении гипотермии в космических путешествиях пока еще рано. Результаты, полученные в опытах биологов на животных, — это, конечно, уже немалая победа. Но сколько опытов на животных надо будет еще поставить, сколько выяснить вопросов, проверить догадок, уточнить расчетов, прежде чем человек впервые займет место в установке для сверхглубокого охлаждения! Мы должны быть совершенно уверены, что он вне опасности. До этого еще очень далеко. Изучение проблемы только начинается.

А пока мы можем позволить себе то, что обычно не допускается в научных докладах. Мы можем пофантазировать. Заглянув в очень далекое будущее, перешагнув через трудности, представим себе день, когда Земля будет принимать очередное донесение автоматических систем корабля, направляющегося далеко за пределы солнечной системы.

«...134-й день двадцать седьмого года полета советского космического корабля «Восход» к альфе Центавра. Начинается очередной этап разгона корабля. Весь экипаж занял свои места в анабиозных камерах».

«...Включены системы охлаждения камер».

«...Первая стадия охлаждения проходит нормально. Пульс космонавтов — 20 ударов в минуту, дыхание — от 3 до 5 в минуту».

«...Состояние глубокой гипотермии достигнуто».

И наконец:

«...Перегрузки в процессе разгона перенесены нормально. Автоматические системы продолжают следить за состоянием космонавтов. Через два года согласно программе состояние гипотермии будет в очередной раз прервано на несколько месяцев для проведения исследовательских работ и уточнения курса корабля».

Пройдут долгие-долгие годы, и месяцы, и дни. Автоматы дадут еще одну команду. И звездолетчики, пронесшие молодость и силы сквозь Время, откроют глаза, чтобы увидеть чужое солнце, чтобы узнать то, что они расскажут потом всем людям, ждущим их возвращения на Землю.

Ал. Дмитриев

Рисунок А. Гусева

Рассказывает научный сотрудник Государственного астрономического института имени Штернберга В.В. Арсентьев. На карте все загадывало загадки — моря, по которым никогда не катились водяные валы, заливы, никогда не укрывавшие растрепанные бурей суда, безжизненные материки... Странный и в то же время почему-то очень знакомый мир. А потом... Потом нас пригласили в путешествие по этому миру.

От Большого Сырта до Циклопии, ближнего «моря» на востоке, несколько тысяч километров, если считать по прямой. Но разве настоящие путешественники выбирают кратчайшую дорогу? Если хочешь познакомиться с планетой, о которой думал с детства, не лучше ли отправиться в «кругосветку» на запад, через загадочный Сабейский залив или Аравию, мимо Лунного болота и дальше к Озеру Солнца или Амазонии? И если даже не придется на этот раз увидеть ни таинственную Фаэтонию, ни Море Времени, все-таки маршрут путешествия пройдет по многим заманчивым областям планеты, прежде чем закончится в Циклопии...

В руках у нас новейшая марсианская, или, как ее называют, ареографическая, карта (Арей или Арес — так называли греки бога войны, которому римляне дали имя Марс). Сколько маршрутов «проложено» по этой карте в мечтах, сколько раз ее загадочные контуры будили воображение, подстегивали фантазию!

У этой карты интересная биография. Больше трех с половиной веков прошло с тех пор, как Галилео Галилей отыскал в глазок своего телескопа далекую красную звезду Марс и первым из людей сумел разглядеть ее диск. Вслед за ним многие астрономы наводили на Марс трубы телескопов.

28 ноября 1659 года на Марс направил свой телескоп голландский астроном Гюйгенс. Результатом его наблюдений стала первая достоверная зарисовка соседней планеты. По существу, это была первая карта Марса.

Шли годы, столетия, совершенствовались телескопы, оттачивалось мастерство наблюдателей. Накапливались факты. Все богаче, солиднее становился багаж знаний астрономов. Долгие часы терпеливо просиживали наблюдатели у телескопов, пристально всматриваясь в Марс — маленькое расплывающееся пятнышко размером не больше пятикопеечной монеты (когда монета удалена от глаза на расстояние вытянутой руки). Трудно, ох, как трудно разглядеть какие-то детали на этом пятнышке, а ведь нужно не только разглядеть, но и возможно точнее определить их контуры! Марсианский «пятачок» постоянно дрожит, пляшет — неспокойная земная атмосфера встает досадным препятствием на пути исследователей.

Дрожание земной атмосферы словно «смывает» с самых лучших фотографий многие детали, поэтому даже новейшая техника фотографии уступает пока в зоркости человеческому глазу. Только наблюдатель, часами терпеливо всматривающийся в «пляшущее» изображение Марса, может уловить считанные секунды, когда соседняя планета видна особенно четко и на мгновение открываются мельчайшие подробности на ее поверхности.

История ареографии знала немало карт Марса. Одни из них (более подробные) составлялись по рисункам, другие — на основе фотографий. Самой подробной ареографической картой считается карта известного итальянского астронома Скиапарелли: она не знает себе равных по количеству изображенных на ней деталей.