Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1989 год

Свои редковолосые подбородки суровые папуасы научились «облагораживать» травяной бородой, окрашивая ее под седину. Если по сценарию празднества меланезийскому или папуасскому воину предстоит быть птицей, он украсит голову перьями курицы, райской птицы или орла; другие преображаются с помощью кабаньих клыков, не говоря уже о пальмовых листьях и бамбуковых булавках.

Раскраска женщин — зрелище одновременно и притягательное и отталкивающее. Под толстым слоем краски черты лица узнать невозможно, тем более что рисунки меняются только к следующему празднику. Сочетание красного и черного цветов отличает невесту. Черный символизирует душевное, красный — материальное благополучие в будущей супружеской жизни. Но горе той, которая смешает эти цвета.

Вдова сообщает соплеменникам и духам-покровителям о своем горе, раскрашивая серой глиной лицо, руки и тело. Ее траурный наряд состоит из множества нитей, на которые нанизаны «слезы Иова» — высушенные плоды местного растения. Ежедневно вдова изготовляет по нитке и, закончив работу через три месяца, носит двадцатипятикилограммовые жгуты «слез» два года.

Многие из семисот племен, населяющих остров, еще сохраняют верность богам и традициям предков, держат в строгой тайне секреты магии цветов и рисунков ритуальной раскраски. Однако год от года все бесцеремоннее вторгаются в их жизнь бесчисленные «цивилизаторы». Может быть, с этих фотографий на нас глядит одно из последних поколений, живущих по законам предков.

По материалам журнала «Гео» подготовил С. Бура

В центре земного круга

Роман вернулся к постели больного, взял его за руку. И снова ощутил горячее «электрическое» покалывание в пальцах. Губы старика с усилием шевельнулись, и доктор вдруг то ли услышал, то ли увидел полуслова-полуобразы, которые складывались в его мозгу в яркие отчетливые эпизоды.

...В одеянии жреца он стоял у подножия храма на высоком утесе, о который внизу лениво терлись ласковые синие волны, и любовался своей страной — обширной, щедрой, прекрасной, как обитель богов в заоблачных вершинах Сумера.

Под ним правильным семиугольником лежал его родной город Нери, воздвигнутый на берегу океана близ устья полноводной Геды во славу правителей страны Игма и на устрашение ее врагам. Огромные каменные стены окружали город. На каждом углу по периметру стены стояла мощная сторожевая башня, и не было такого места на крепостных стенах, куда бы не достала стрела лучника, пущенная через башенную амбразуру.

Семь ворот вели в город, но, чтобы миновать тяжелые решетки, закрывающие доступ в Нери, нужно было по подъемному мосту пересечь ров, а прежде чем взойти на мост, требовалось получить разрешение у начальника стражи...

А желающих попасть в город было множество: в гавани теснились остроклювые суда, глубоко осевшие в воду от обилия привезенных товаров; со всех сторон по семи дорогам тянулись в Нери нескончаемые караваны повозок, запряженных круторогими быками; пешие и конные уступали дорогу рабам, несущим на паланкинах чинно восседавших вельмож. Все они стремились попасть в славный Нери, цитадель счастливейших и мудрейших.

С утеса просматривались и улицы города, прямые, как копье, и белоснежные купола дворцов, отсюда, с высоты, кажущихся не больше яйца вещей птицы Инг, и серые полушария богатых вилл, утопающих в зелени фруктовых садов, и нарядные кубики из розовой глины, обсаженные деревьями,— дома простых граждан Нери.

На площади близ ворот, выходящих к порту, кипела торговля, спорили иноземные купцы. Среди них были светлокожие гиганты из племени тро, которые ударом кулака могли убить быка, коварные узкоглазые барги, известные тем, что ради прибыли они были готовы отправиться хоть на край света, широкоплечие черные воу, как никто другой искушенные в кузнечном ремесле...

Казалось, базар принадлежал всецело им, чужеземцам, только между собой ведут они торг. Однако, приглядевшись, можно было заметить, как среди горластых купцов, не обращая на толчею внимания, чинно прогуливаются мужчины и женщины в голубых плащах с изображением священной горы Сумер — центра Земного Круга. Этих людей от шумной многоязычной толпы отличала белая, как снег, кожа, волосы цвета полуденного солнца, властная осанка. И рост. Самый высокий из них едва ли был по грудь самому низкорослому купцу. Но все же стоило человеку в голубом плаще — будь то вельможа, стражник или простолюдин — поднять руку, как шум вокруг него моментально умолкал, ссоры прекращались, и иноземцы почтительно склоняли головы: какой товар удостоит своим вниманием досточтимый и мудрый скерлинг?

«Нет народа мудрее нас, скерлингов,— с гордостью подумал он.— И нет среди скерлингов более мудрых, нежели мы, жрецы, избранники богов...»

И тут увиденные живые картинки в голове Романа заметались, теряя четкость...

...Он — теперь не жрец, а ученый-сиир по имени Нейм — с восторгом взирал на мир с высоты птичьего полета. Хотя нет такой птицы, которая смогла бы парить столь высоко над священной горой Сумер. Только разум человека мог создать эту летающую колесницу, на которой подняли его в воздух мудрейшие чужеземцы.

Забыв о своем невольном страхе перед необычной внешностью и одеждами чужеземцев, о боязни полета, забыв вообще обо всем на свете, Нейм в упоении водил серебряной иглой по покрытой воском дощечке. Его уверенная рука переносила на воск контуры земли, что виднелась сквозь прозрачные стены колесницы.

Внизу, вокруг острова, на котором стоит черная, как ночь, гора Сумер, плещется обширное Сладкое море. Оно хорошо известно всем мореходам своей чистейшей пресной водой и обилием рыбы. Из Сладкого моря берут свое начало четыре могучие реки — Геда, Яха, Лог и Нга, что рассекают Земной Круг на четыре почти равновеликие части, на четыре благословенных континента. И один из них — его родная страна Игма, самая цветущая, самая богатая, самая просвещенная. Она населена скерлингами, которые возвысились над другими народами силой духа и знания...

— Выше! — попросил сиир Нейм, и колесница, управляемая чужеземцами, послушно взмыла ввысь, к Солнцу, сияющему в безоблачном ярко-синем небе. Когда гора внизу превратилась в малое пятнышко и стала почти неразличимой, Нейм взял новую табличку и принялся наносить на воск открывшиеся перед ним новые дали. Он зарисовал абрисы четырех континентов, отметил проходы в горах, заснеженные вершины которых протянулись вдоль всего наружного края этого кольца, там, где берега континентов омывают соленые воды Океана. Отсюда, сверху, было ясно видно, что не Геда, как принято было считать, величайшая из рек, а Яха: хотя она в устье имеет только три рукава, а не пять, как Геда, зато она почти вдвое шире. Нейм нанес на карту узкий океанский пролив, отделяющий его страму от Диких Земель. И подивился тому, что даже отсюда, из поднебесья, не было видно конца им.