Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1989 год

И помнили, что Шлаттер делал вывод: «Казенным коштом приискивать руду не так способно, как партикулярными людьми, которые для себя гораздо проворнее и прилежнее поступают и больше руд находят и добывают».

А случаев в подтверждение Шлаттеровых слов купцы сколь угодно могли привести, хоть тех же местных, свеженьких, уральских.

— Всем, к примеру, ведомо,— толковали меж собой повидавшие немало негоцианты,— пока казна только на Урале золотом занималась — много ли его она нашла? Одну гору долбят Березовскую, да и на ту их раскольник Марков навел. Да еще возле Миасса бергмейстер Мечников немного нашел.

Правы купцы. Лишь после того, как император Александр I в мае 1812 года монополию казны на добычу золота отменил, тут оно на Урале и пошло, как грибы после дождя. Особенно после 1814 года, когда дивно упорный и талантливый рудоискатель и не менее бескорыстный человек, штейгер Лев Иванович Брусницын, открыл для России — вначале у той же Березовской горы — клады золотого песка в речных отложениях. Меньше чем через десять лет после выхода царского указа — а это у всех на глазах содеялось — уральские частные промыслы Яковлева, Расторгуева и других купцов стали добывать золота вдвое больше, чем казенные прииски. А те ведь и намного просторнее, и в лучших местах по Каменному поясу ставлены.

— И что ведь главное,— возбужденно отмечали купцы,— почти все места частных приисков давно уже простыми, из народа, рудознатцами были властям объявлены. Так, при проверке заявок казенными чиновниками те места были признаны неблагонадежными.

Нет, не было веры казенным служителям у екатеринбургских купцов.

Более всех, наверное, потрясен был вестью об открытии золотоносных россыпей в алтайских предгорьях первой гильдии екатеринбургский купец Яким Меркульевич Рязанов. Потому что удача Попова, по справедливости, должна была бы быть и его удачей. Ведь именно он, Яким Рязанов, еще в 1824 году убеждал Александра I (в тот год император проезжал по Каменному поясу и завернул в Екатеринбург) допустить широкий частный промысел золота в Сибири — настолько был уверен в успехе дела. Это ему, Рязанову, в числе немногих первых купцов уже новым императором было даровано право искать и добывать золото в западных сибирских землях — в Тобольской губернии. Это к его поисковым партиям на восточных уральских отрогах прибился верхотурец Попов после получения, в свою очередь, такого же разрешения от царя через год. И уж сколько они там вдвоем помыкались, два старателя-мечтателя...

Оба азартные, безоглядные, целиком отдавшиеся страсти поиска. Ведь они не только вложили огромные деньги в снаряжение партий (один полевой сезон поисковой партии стоил десятки, а то и сотни тысяч рублей), они каждодневно лично мытарились на тех работах. Копали шурфы, промывали землю, песок. Питались чем и когда придется. Ночевали так же и там же, как и последний их поденщик, часто в болотах — где заставала ночь (не следует забывать, что сами-то купцы весьма поверхностно знали технику золотоискательских работ, а им еще надобно было учить ремеслу нанятых работников — не хватало на все партии умелых людей).

Лютая исступленность вела Рязанова и Попова в их трудах, заставляла непоколебимо гнать своих лошадей на все новые и новые шурфовки — по колено в торфяной жиже, в дождь, слякоть, стужу, хотя одна за другой промывки не показывали в шурфах надежного золота.

Фанатично упрямый — из староверов — Яким Рязанов порешил еще покопаться в северных зауральских склонах. А рисковый Андрей Попов метнулся на весточку с Алтая — и огреб миллионы...

Но не той закваски были уральские тертые, битые, в семи щелоках варенные негоцианты-раскольники Рязановы, чтобы долго горевать. Уже в 1829 году старательские партии племянника Якима, Аники Рязанова, вспарывали кирками да лопатами алтайский дерн. За ними слетелись сюда и другие искательские партии, снаряженные на Каменном поясе.

Великому радению и страсти этих первопроходцев дивились многие их современники, позднейшие исследователи. Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк писал: «В этом историческая заслуга Екатеринбурга. Отсюда вылетели те орлы, которые прошли по Сибири золотым ураганом...»

Но не так проста была эта пора. Екатеринбургские «орлы» не парили легко в свободном полете, обозревая вольный мир, выцеливая себе добычу пожирнее. Им судьба уготовила спорый полет, в котором приходилось зорко поглядывать во все стороны — и свой же брат купец-конкурент высматривал ту же добычу, да и более могучие хищники не дремали. Недаром в числе первых право на поиск и добычу золота в Сибири выправил себе князь Голицын. Да и самый крупный владетель земель в России, царь, не был расположен раздаривать возможные свои барыши. А сибирские земли относились к ведению кабинета его величества.

О том, как купцы добычу рвали, дошло немало свидетельств очевидцев. В «Отечественных записках» за 1847 год П. Небольсин отмечал: «Они друг на друга смотрели, как на незваных гостей, отбивающих один у другого кусок хлеба... они старались, где только было возможно, повредить постороннему искателю и обмануть его... Говорят, случалось нередко, что столбы заявочные срубали или срезали вырезанные на них литеры, ставили другие клейма, прибавляли к выбитым уже шурфам несколько своих и делали заявки, перефразируя описание местности, говоря о ней определительнее и, в случае нужды, изменяя название самой речки. Один описывал речку от устья к истоку, другой от истока к устью, и менялись левый и правый берег. (Появлялись спорные заявки, и дело шло в суд, и уже все зависело от ловкости адвокатов.) А до решения суда прииски не разрешалось разрабатывать». И не удача тогда решала, кому владеть участком, а наличие тугой мошны. А сколько погибло людей в бессчетных сражениях на местах заявок...

Со своим братом купцом екатеринбуржцы не боялись схватываться — и приемы драки были для них понятны, и в рысканьях за фартом были равны: одинаково не знали дела. Но выпала им и другая доля — посостязаться в старательской удаче с казенными искателями. А это уже другой разговор.

Что бы там ни говорили, а специалисты в царевой горной службе состояли и опытные, и обученные. И вкуса удачи отведали на уральских открытиях. К тому же немаловажным было и еще одно условие их состязания — разрешение на поиски частным партиям в Сибири правительство выдавало лишь после того, как горные чиновники в тех местах порыщут, ничего стоящего не найдут и о том правительство осведомят. Казалось бы, что после них, профессионалов рудоискателей, могут там найти малограмотные салотопники да винокуры.

Потому и достойна восхищения и доброй памяти самоотверженная и, особо отметим, весьма благотворная для России деятельность екатеринбургских купцов — они не побоялись бросить вызов казенной золоторазведке и в местностях, определенных знатоками как малоперспективные, отыскали богатейшие золотоносные россыпи.