Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1989 год

Но у нас нет гарпунов, и на воде мы стараемся не шуметь. Поэтому киты вскоре проникаются к нам определенной симпатией, хотя в некоторых случаях их внимание просто пугает, когда им вдруг приходит в голову порезвиться в непосредственной близости от лодок. Бывало, кит всплывал прямо под нами и, пронеся лодку какое-то расстояние на своей могучей спине, осторожно погружался, бережно опуская посудину на воду. От таких прогулок у нас дух захватывало.

Доводилось нам быть свидетелями и своеобразных «парусных» гонок, когда кит, выставив хвост над водой, «ловит» им попутный ветер. Да не всегда удачно это у него получается, и тогда, обдавая нас тучей брызг и словно застыдившись своей неловкости, обескураженный «морской волк» некоторое время просто плавает, стараясь не особенно поражать нас своим навигаторским искусством.

Время от времени киты устраивают нечто вроде проверки связи: стоит одному из них каким-то особым образом пошевелить плавниками или хвостом, как тот, что находится поблизости, в точности повторяет это движение. За ним — третий, четвертый, и так — пока сигнал не обежит все стадо. Что-то вроде: «Со мной все в порядке, опасности нет. Передай дальше...» Такой же сигнал подает и кит, рядом с которым тихонечко качается на волнах наша лодка.

Нужно сказать, что отлив здесь достигает четырех километров. Но успех нашего предприятия зависит и от погоды, освещения, силы и направления ветра — и далеко не всегда нам удобно дожидаться прилива. То же самое случается и на обратном пути, когда погода вдруг начинает заметно портиться. Четыре километра тащить на себе надувные лодки с моторами, акваланги, аппаратуру, весла — занятие не из простых. Для этой цели мы приспособили было один из двух наших автомобилей-вездеходов. Но однажды случилось так, что, уставшие, продрогшие, мы слишком долго и неловко припарковывались к машине, и начавшийся бурный прилив заставил нас все бросить. До берега добирались уже на лодке. На следующее утро мы увидели машину, наполовину занесенную песком, она валялась, подставив небу проломанный бок. Не исключено, что один из наших китов слегка «боднул» ее этой ночью.

Добравшись до Пунта Норте — северной оконечности полуострова Вальдес, поворачиваем обратно, и в этот момент лоцман — наш проводник — указывает мне куда-то в сторону горизонта, но я никак не могу разобрать, что так привлекло его внимание. Мешает разлившееся повсюду слепящее отражение солнца. «Идут косатки,— говорит он.— Киты-убийцы...» Вот тогда и родилась идея снарядить экспедицию на Пунта Норте. Распрощавшись со своими китами, мы по суше направились к самому большому в мире лежбищу морских слонов — заповеднику провинции Чубут, что занимает часть полуострова Вальдес.

Пятьдесят километров пути прошли без приключений, повезло и с погодой — солнечной, безветренной. До нас явственно доносятся крики и рычание тюленей, хриплое посапывание морских слонов. Сейчас, когда ветер унялся, улеглась и желтая пыль — воздух стал особенно прозрачен и чист. Но вот настроение у всех не под стать погоде. Такое чувство, будто мы все уже заранее виновны в том, что тайным своим присутствием не сможем предотвратить ни одной из тех мрачных развязок, с которыми всегда связано появление косаток. Зрители, мечтающие запечатлеть на пленку наиболее выразительные — а значит, и самые драматические — моменты охоты животного, даже в науке известного под именем «o ca» — «приносящий смерть»... Муторно на душе, да и путь нелегок — топаем по песку и камням с ношей, основательно уже натершей плечи.

Косатки появляются разом — будто из небытия. Эту пару мы засекли, наблюдая за морем в бинокли. Самца легко отличить по плавнику — он больше чем на метр высовывается из воды — огромный черный нож, бесшумно вспарывающий гладь океана. Самка выглядит гораздо элегантнее. Одновременно дав легкий крен, они круто меняют курс — теперь он лежит прямиком к лежбищу. Все маневры косатки выполняют с той же скоростью и экономной простотой, что и дельфины. Но, пожалуй, на этом все сходство и заканчивается. Впрочем, нет: как известно, мозг косатки развит ничуть не меньше...

Насколько можно, мы прибавляем шаг и теперь уже почти бежим к лежбищу, останавливаясь лишь затем, чтобы убедиться, что косатки намерений своих не изменили. Эта парочка курс держит твердо — по той воображаемой прямой, что является кратчайшим путем к тюленьей колонии. Нет сомнений, косатки осведомлены о том, где здесь можно вволю поохотиться...

Едва мы успеваем расположиться, как в прибрежной полосе появляются косатки. Но это появление отнюдь не выглядит атакой. Опять круто изменив курс, они неторопливо, я бы даже сказал... прогулочным шагом направляются вдоль побережья. Слегка удалившись, возвращаются обратно, опять неторопливый рейс, теперь в другой конец берега, и снова вот они — здесь. Но каждый раз все ближе и ближе к валунам, с которых тюлени, догадавшиеся наконец, что стали предметом повышенного внимания, наблюдают за ними с любопытством. Кажется, косатки приняли к сведению это любопытство и с наигранным безразличием продолжают плавать прежним курсом. Затем вдруг затеяли игры друг с другом — ни дать ни взять залетная парочка, решившая порезвиться на воле. Увлекшись, они даже чуть удаляются в сторону океана, и мы теряем обоих из виду — солнце вновь заливает водную поверхность ослепительным серебром — и мы можем догадываться о дальнейших маневрах косаток лишь по поведению тюленей, шумной толпой вдруг начинающих выбираться на берег.

Кажется, косатки решили отложить атаку до лучших времен: дескать, пусть пока тюлени обживутся с непрошеными соседями, попривыкнув к ним, а там, глядишь, и совсем потеряют бдительность. Но старых, гривастых самцов не проведешь — на берегу они собирают в группы самок и малышей, грозным рычанием, толчками и даже укусами запрещая им подходить к воде. Но те скорее всего воспринимают все это как очередную забаву, стариковскую причуду, не больше, и, увернувшись от мощных ласт и клыков, то и дело норовят еще покупаться. Повсюду — шум, гам. Долго ли тут до беды?..

Между тем косатки опять появляются в зоне видимости, и в то же мгновение самец, кажется, решается напасть на группу тюленей, резвящихся у самого побережья. Те толпой бросаются к берегу... Но очень скоро всем становится ясно, что это всего-навсего происки какого-то паникера: девятиметровый корпус живой торпеды мирно дрейфует неподалеку — вот, мол, решил порезвиться немного, а такое безобидное намерение дурно истолковали. Мне кажется, косатка даже мину состроила обиженную. Легкий удар хвостом — и самец уступает позицию самке. Охотники придерживаются все той же тактики, да и что толку ее менять? Тюлени за это время ничуть не поумнели. Память, во всяком случае, у них короткая. Вот они опять бросаются в воду и то ли по глупости своей, то ли от чрезмерной отваги окружают косатку, вертятся буквально под самым носом смертельного врага. И если она решает высунуться из воды, они тотчас же повторяют маневр, чтобы, видимо, рассмотреть получше прекрасную незнакомку.