Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год

Нам повезло: на перевале Кугарт еще стояла палатка чабанов — братьев нашего друга Мамата.

— Сколько вас? — спросил младший, одиннадцатилетний чабан и тут же, сосчитав, сказал: — У нас 19 хлебов, хватит на всех.

Оба брата были готовы идти с нами на священную гору немедленно — искать, показывать и копировать рисунки. Позднее мы узнали, что старший решил стать археологом и собирается поступать в институт. Едва удалось уговорить братьев повременить с походом до утра.

Ночью внезапно налетел холодный ветер. Казалось, вот-вот шайтан унесет нашу палатку, чтобы, как говорили мудрые старцы, не допустить до святилища.

Наутро, перевалив Кугарт, мы оказались в ущелье с небольшим круглым озерком и сразу же увидели гигантский камнепад, где каждый камень был отмечен рисунками. Ровные, четкие линии были отчетливо видны на отполированной голубоватой поверхности базальта. Можно сказать, что петроглифы Саймалы-Таш — одни из самых фотогеничных в Евразии.

Первое, что бросилось в глаза,— это извилистые линии, нанесенные на камни. Сразу же вспомнились дороги-змеи, по которым мы шли накануне. Ученые высказывали предположения, что, возможно, это изображены горные хребты или реки. Но именно потому, что мы прошли этот путь пешком, имеем право поспорить. Если это изображены реки, то почему они иногда показаны одной, а иногда тремя линиями? Если это вершины гор, то почему сцены пахоты парят в небе, а солнечный диск находится под горой? И зачем передавать горные хребты замкнутой линией? В то же время извилистые линии повторяются в Саймалы-Таш чаще других изображений. Можно сказать, что для этого, одного из древнейших святилищ Средней и Центральной Азии, они — характернейшая деталь любой композиции. А в святилищах, которые расположены ниже, этот рисунок отсутствует. Возможно, древние художники, пройдя от подножия до вершины, передали в этих линиях свой путь к небу, к солнцу, к той единственной горе, которая и была для них горой Солнца...

От зари до зари ползаем, как муравьи, вооружившись кальками и фотоаппаратами, рейками и треногами. Копируем рисунки, фотографируем, составляем схемы их расположения. А вечером размышляем, теряемся в догадках, строим и отвергаем гипотезы.

Чуть больше месяца свободен от снега перевал Кугарт, и только в течение этого времени могли проникать сюда люди. Они выбивали рисунки, связанные с обрядами, и уходили вниз извилистыми тропами, чтобы вернуться через год. Что же вынуждало их совершать эти тяжелые восхождения, подниматься на высоту более трех тысяч метров? Кому посвящали древние свои рисунки и кому приносили жертвы? На некоторые вопросы отвечают уже сами изображения, если к ним повнимательнее присмотреться и сравнить с рисунками на сосудах и с петроглифами других территорий.

Нетрудно заметить, что большая часть изображений — это фигуры диких животных, выполненные в той же манере, что и росписи на древнеиранских сосудах, найденных при раскопках памятников IV—III тысячелетий до нашей эры. Те же стилизованные рога, та же форма туловища, переданная у всех животных в виде двух одинаковых треугольников, которые соединяются вершинами. Иногда это хищники с когтистыми лапами, иногда быки и козлы, кони и олени. Пары животных, порой разных, впряжены в повозку. Конечно же, это не реальные картинки, а элементы древнего мифа. У повозки — маленькие сплошные колесики, кузова нет. За повозкой идет мужчина. В руке он держит какое-то орудие вспашки, напоминающее рало. Это мифический герой ритуальной пахоты. А рядом с такой сценой часто изображены солнце или солнцеголовые люди с бубнами. И тут же высечена одна и та же загадочная горизонтальная длинная полоса, на обеих концах которой — два диска. Иногда, видно, что один диск — это солнце с лучами, а другой — луна. Можно допустить, что так показаны день и ночь, или день, равный ночи, или просто линия горизонта и вращение небесных светил.

Животные, повозки, пахота, ритуальные танцы, диски — нет сомнения, что это древний земледелец, заклиная счастливое рождение и плодоношение в природе, обращал свои мольбы к небу и солнцу. Культовый характер подобных сюжетов подчеркивают и пары мужчин и женщин, символизирующие плодородие.

Проходили века, стирались с камней рисунки, но поднимались на Саймалы-Таш новые поколения паломников и в доказательство неизменности веры подновляли рисунки. Это омолаживание старых сюжетов отчетливо заметно и сегодня — по оттенкам патины.

Появлялись, конечно, и новые сюжеты, и новые персонажи в Саймалы-Таш. Мы думаем, что с середины II тысячелетия до нашей эры сюда пришли скотоводы из горных районов, которые, возможно, какое-то время сосуществовали одновременно с земледельцами. Не случайно рядом с изображением пахоты высечены в Саймалы-Таш боевые колесницы. От повозок, о которых уже шла речь, они отличаются формой кузова, положением возничего, стоящего в кузове, да и колеса у них большие и со спицами. Эти колесницы могут быть сравнимы с подобными же рисунками — петроглифами, открытыми ныне на огромной территории от Китая до Швеции, от Монголии до Италии.

И тысячу лет спустя, во времена саков, святилище также навещали люди и оставили рисунки, выполненные в знаменитом «зверином стиле», который был широко распространен по степной скотоводческой зоне Евразии от Монголии и Северного Китая до Северного Причерноморья. Но таких рисунков мало, и можно предположить, что тогда святилище заканчивало свое существование. И все-таки жизнь здесь не угасла. Места эти всегда почитались как священные, традиционно запрещалось уничтожать рисунки. Старожилы окружали горы легендами, и сейчас живы старики, в памяти которых не стерлись рассказы о том, что в ущелье, за перевал Кугарт, поднимались верующие, приносили подарки богам, совершали жертвоприношения.

Но, конечно, расцвет святилища Саймалы-Таш связан с эпохами ранней и развитой бронзы. В этом особое значение и уникальность памятника.

Изучение высокогорных святилищ только начинается, мы еще далеки от полного прочтения этих древних посланий. Еще многие исследователи повторят путь паломников на гору Солнца.

Тянь-Шань, перевал Кугарт

Элеонора Новгородова, кандидат исторических наук

Завтра утром они улетают домой в Нигерию. Чемоданы, сумки и коробки заполняют всю комнату, а гости только что ушли за последними покупками: Джастина Олюе, ее дочь-студентка, элегантная, уверенная в себе Джулия, и два сына, Джбесими и Эси — оба еще ходят в детских костюмчиках, из которых немного выросли, но зато в новых великолепных галстуках.

Два года назад Джастина впервые приехала к нам с детьми. Она привезла африканские гостинцы: полные сумки бананов и джем из кокосовых орехов. Тогда я помогала им делать покупки. Хождение по магазинам занимало целые дни, и накуплено было... Джастина объяснила: у нее небольшая лавочка, прямо в доме, и это все — товар. Торговля процветает, и все потраченное окупилось с лихвой. С тех пор ее поездки к нам за покупками стали регулярными.