Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год

23.30.

— Нет, хватит с меня, в гостиницу, в теплую ванну, и спать!

— Но мы же договорились — с полуночи до полуночи!

— Я не двужильный, на сегодня хватит.

— Ну давай тогда съедим напоследок лапши у уличных торговцев и на этом поставим точку...

Когда глубокая ночь накрывает Токио, на его улицах зажигаются красные «звезды». Это тележки продавцов китайской и японской лапши для полуночников. Они освещены красными фонарями и манят к себе загулявших «мотыльков». Мы подошли к одной такой тележке, вокруг которой уже собралась «почтенная» публика — бездомные фурося, рабочие ночной смены, мусорщики, купили две чашки лапши и встали по соседству. Поразительно, до чего японцы могут разглядывать человека, не глядя на него: быстрый взор-укол, и глаза прячутся под веки. Мы было попытались завязать беседу, но бродяги молча дожевали лапшу и побрели в свои конуры из картонных ящиков. Когда наступают холода, эти парии «общества изобилия» ищут укрытия в метро и в люках теплоцентралей. Но при этом у токийских фурося есть собственная гордость: зачем вступать в беседу с журналистами, когда нищета говорит сама за себя.

В отель вползали вяло и уныло. Мальчики-швейцары в голубой униформе сочувственно оглядели нас с ног до головы, подумав, наверное, что иностранцы подгуляли в каком-нибудь ресторанчике. А нам просто хотелось спать...

Токио

Геннадий Мусаелян, Игорь Семенихин

Долог путь к ущелью Саймалы-Таш. К высокогорному святилищу древних людей, затерянному в горах Тянь-Шаня. Это ущелье уникально: там каждый камень покрыт рисунками солнцепоклонников, и наиболее древние петроглифы датируются началом эпохи бронзы, то есть III тысячелетием до нашей эры. Немного сохранилось в центре Азии памятников этого далекого времени... Не мы первые пойдем тропой солнцепоклонников. Наибольшая заслуга в изучении святилища Саймалы-Таш принадлежит советскому археологу А. Н. Бернштаму. Он первый определил и его значение, и его возраст, связав сюжеты петроглифов с миром земледельцев Средней Азии. По сей день работа, проделанная А. Н. Бернштамом, сохранила свое значение, хотя последователи поправляли его схему в отдельных деталях.

В разное время поднимались сюда археологи Киргизии и Казахстана, ленинградские и московские ученые. Многие предложенные ими дешифровки кажутся нам спорными, но прежде чем утверждать что-либо, необходимо самим посмотреть петроглифы в контексте с природой и друг с другом. Нужно побывать на высокогорном святилище, вдохнуть воздух этого ущелья, поклониться горам и солнцу, как это делали наши предки. То есть попытаться понять их. Нас девять археологов. Руководит экспедицией Алексей Николаевич Марьяшев, специалист по археологии Казахстана и Средней Азии.

От Чолпан-Ата, что на берегу Иссык-Куля, летим самолетом. Летим над большой горной страной со снежными вершинами, чтобы приземлиться на раскаленной земле Джалал-Абада. Там, на многоцветных базарах, седобородые старцы угощают душистыми дынями... Но мы уходим от тепла и изобилия в край древних, в страну снегов. Нужно торопиться, пока в горах не выпал снег и не скрыл рисунки до следующей весны.

Автобус медленно ползет до поселка Кугарт. За поселком дорога становится еще круче, и мы тропой уходим в горы. Начинается дождь. Он идет всю ночь. Не очень-то приятный признак: если внизу дождь, значит, наверху идет снег. Но нам остается лишь идти вперед и надеяться...

Утро не рассеяло мрачных предзнаменований. Вышли под дождем и нагнали на дороге одинокого пешехода, печального, как погода: чабан Мамат Саидов только что отвез вниз, в больницу жену с ребенком, и невеселый возвращается в горы на скотоводческую ферму. Мы разговорились и подружились. К концу дня Мамат привел нас в свою уютную палатку, не палатку, а хоромы: тепло и сухо, деревянный пол устлан узорной кошмой с очень интересным древним орнаментом, горы одеял высятся вдоль стенок. Мамату нетрудно было уговорить нас заночевать у него.

За чаем и айраном размышляем о предстоящем дне, о подъеме на перевал. Идти придется по крутым склонам. А у нас только Марьяшев и Айман Досымбаева знакомы с альпинизмом. Снаряжение тоже вызывает серьезные опасения. Туго придется на ночлеге, если не захватить с собой дрова. Мамат утешает: если чабаны на перевале (это его родные братья) не откочуют вниз, то не пропадем.

На вечерний огонек зашел в палатку старик сосед. Узнав, что мы ищем петроглифы, вспомнил легенду этих гор. Мудрые люди рассказывают, что случается, хотя и редко, счастливчикам-чабанам найти диковинные рисунки на скалах. И, странно, обнаруживают они их рано утром, там, где вечером накануне их не было. Но горе тому, кто потревожит священные рисунки, сдвинет, повернет или унесет камень с древними знаками! Тогда рисунки снова исчезают.

— Потому,— завершает рассказ старец,— что место это священное и рисунки должны оставаться под самым куполом неба. Не тревожьте покой наших предков, не трогайте их посланий.

Уже стемнело, когда послышался рев машины, ползущей в гору. Это молоковоз. В палатку вошел водитель.

— Откуда вы и куда? — удивился он не на шутку.— И где, интересно, ваши кони?..

— Но ведь и древние люди поднимались на Саймалы-Таш пешком,— отвечаем мы.

Действительно, на ранней стадии существования святилища всадничества еще не было, люди не знали железа, а лишь знакомились с металлами и только начинали пользоваться колесом. Пешком и только пешком мог тогда добраться человек до Саймалы-Таш.

— Что ж, считайте, что вам повезло. Я каждый день отвожу молоко с фермы вниз, меня зовут Мухтар Оразбеков. Завтра заброшу вас поближе к горе. А там уж лезьте...

Утром машина Мухтара карабкалась по валунам, пыхтела, рычала, пока не отказало сцепление. Все-таки способ передвижения древних здесь, в горах, был самым надежным.

Попрощались с Мухтаром, теперь уже рассчитывая только на ноги и чистое небо. Через час пути уперлись в глубокий и широкий горный поток: ни перейти, ни переплыть. С другой стороны дороги — отвесная скала. Марьяшев выбрал обходной путь, по крутой скале. Интересно, какой путь выбирали древние люди? Может, на рисунках мы увидим ответ на этот вопрос? Чувствуем, что уже вступили на дорогу избранных, ибо далеко не всем было дозволено совершать паломничество в это поднебесье. Не просто быть избранным...

От перевала к перевалу идем по извилистым тропам, от одной стоянки чабанов к другой. Исчезли заросли дикого лука, склоны усыпали желтые маки. И, наконец, появились звездочки пахнущего медом эдельвейса. Это цветок высоты.

Бесконечные горизонты открываются взору, во все стороны расходятся лучами могучие хребты, прорезаемые ущельями. Виден уже и перевал Кугарт, за которым находится святилище Саймалы-Таш. Правда, увидеть в горах и добраться — не одно и то же.