Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1988 год

— Верно,— кивнул дядя.— Но на базаре можно купить какие-то товары и погрузить их на тех же ослов.

Мигель от души рассмеялся:

— Вижу, я имею дело с человеком опытным и знающим толк в торговле, поэтому и не буду упрямо стоять на названной цене. Мое последнее слово, самое последнее — и ударим по рукам, сеньор! — девять песо за каждого. Я понимаю, у вас свои трудности — у нас ведь тоже в этом году долго не шли дожди.

— Девять песо я заплатить не могу,— спокойно проговорил дядя.— Четыре песо и ни сентаво больше.

— Сойдемся на пяти, и ослы ваши,— сказал Мигель, сунув руки в карманы, словно не сомневаясь, что тот ответит согласием.

— Четыре песо — вот мое слово,— спокойно проговорил дядя.

— Вы с меня живого шкуру сдираете, ну ладно, нет счастья в жизни, значит, нет. Но пусть я завтра к утру ослепну, если за такую цену я не продал, а подарил вам ослов.

Говоря это, Мигель переводил взгляд с дяди на его племянника, а потом на своих сообщников. Те закивали и изобразили на лице неизбывную печаль: отдали, мол, только что за бесценок последнюю рубашку.

А дядя тоже кивнул, но с таким видом, будто еще вчера после обеда знал, что купит сегодня ослов по четыре песо за штуку.

Снова подойдя к ослам, он вдруг спросил: --А эти тюки вы что, на своих спинах дальше потащите?

— Да, верно, тюки...— удивленно протянул Мигель и снова посмотрел на своих дружков, но не горделиво, с торжествующим видом, как обычно,— он как бы просил ответить за него или дать толковый совет.

Игнасио понял его взгляд и сказал:

— Тюки мы тоже собирались продать. Продать — и на поезд!

— Это правда,— подтвердил Мигель, словно только что вспомнив.— Они тоже продаются. Вместе с ослами.

А в самом деле они за продажей ослов о тюках совсем забыли.

— Что у вас там? — Дядя опять подошел к ослам и ткнул кулаком в один из тюков.

— Шкуры,— ответил Мигель.— Хорошие шкуры. И еще наша посуда. И потом еще инструмент. А ружье вы у нас, наверное, не купите — оно слишком дорогое.

— А что за инструмент? — спросил дядя.

— Ну, всякий. Лопаты, ломики, кирки, ну, и все такое...

— Откуда у вас такой инструмент? — спросил дядя с деланным безразличием, словно только для того, чтобы продолжить разговор.

— О-о... инструмент... он это самое...— Мигель чувствовал себя неуверенно и даже сглотнул несколько раз. К такому вопросу он не подготовился.

Тут опять вмешался Игнасио:

— Дело в том, что мы работали на одну американскую горнорудную компанию... из тех мест мы и идем...

— Вот именно, все так и есть,— подхватил Мигель, бросив Игнасио благодарный взгляд. Он ему этой услуги никогда не забудет...

— Выходит, вы у этой компании инструмент украли? — сухо поинтересовался дядя.

Мигель широко улыбнулся и доверительно подмигнул ему, будто своему сообщнику.

— Не то чтобы украли, сеньор,— сказал он.— Красть — это не по нашей части. Мы просто не вернули инструмент после окончания работ. Разве кто-нибудь назовет это кражей? Да мы много за него и не хотим — песо два за весь инструмент, а? Лишь бы не тащить его без толку до железной дороги.

— Я, конечно, всех ослов купить не могу,— неторопливо проговорил дядя.— Столько ослов мне ни к чему. Но я велю сейчас созвать соседей. У каждого немного денег найдется, и обещаю вам, что вы легко продадите и ослов, и все остальное. Я уж постараюсь! Присядьте. Хотите воды, сигарет?

Дядя переговорил о чем-то со своим племянником, потом прошел в дом, а тот отправился созывать соседей.

Пришли мужчины. Старые и молодые. В одиночку и парами. Сперва все они заходили в дом дяди и беседовали с ним. Потом выходили, очень внимательно осматривали ослов, потому подолгу не сводили глаз с незнакомцев. Их они разглядывали, может быть, даже с большим вниманием, чем ослов, но, разумеется, старались делать это как можно незаметнее. Бродяги сочли эти взгляды обычным любопытством жителей индейских деревень.

Некоторое время спустя появились и жены, старавшиеся держаться как можно скромнее и незаметнее. Все они привели с собой детей. У некоторых женщин маленькие дети сидели в особым образом завязанном платке за спиной, некоторых несли на руках. А те, что уже бегали, копошились под ногами матерей, как цыплята около курицы.

Наконец собрались как будто все мужчины — больше никто не появлялся. Только несколько женщин неторопливой походкой приблизились еще к дому. И теперь из него вышел дядя. А за ним и те мужчины, что задержались в доме. Другие же, вышедшие раньше и уже осмотревшие ослов, так и остались стоять между животными. Тем самым метисы, сами того не замечая, оказались окруженными. Но внешне все выглядело вполне естественно: ведь индейцы пришли сюда, чтобы выбрать себе ослов.

— Цена, скажу я, не слишком высока,— проговорил дядя.— Но всех нас очень удивляет, почему вы так дешево продаете отличных ослов.

Мигель расплылся в широкой улыбке и объяснил:

— Видите ли, сеньор, нам позарез нужны деньги, поэтому мы и вынуждены расстаться с животными.

— А есть у ваших ослов тавро? — как бы мимоходом поинтересовался дядя.

— Конечно,— ответил Мигель.— У всех одно тавро.

Он оглянулся на ослов, чтобы это тавро разглядеть. Но индейцы стали перед животными так, что никто из бродяг увидеть его не мог.

— И какое же тавро у ваших ослов? — продолжал выспрашивать дядя.

Мигель почувствовал, как земля начинает гореть у него под ногами; его приятели вертелись и так и эдак, чтобы разглядеть тавро. Но индейцы незаметно оттесняли их все дальше от ослов.

Дядя не спускал глаз с Мигеля. А тот с трудом владел собой. Он чувствовал, что близится какое-то событие, которое явится решающим для его будущей жизни. И раз дядя, не повторяя вопроса, не сводил с него испытующего взгляда, Мигель понял, что отвечать на его вопросы придется.

— Тавро... э-э... тавро, ну — круг с чертой под ним. Дядя крикнул мужчинам, стоящим у ослов:

— То ли это тавро, омбрес (Уважаемые (исп.).)?

— Нет! — крикнули в ответ.

— Я перепутал,— спохватился Мигель.— Тавро такое: круг, а над ним крест.

— Нет, не то тавро.

— У меня просто все смешалось в голове,— проговорил Мигель, готовый вот-вот потерять сознание от страха.— Ну, конечно, вот какое тавро: крест, а вокруг него круг!

— Так ли? — спросил дядя.

— Нет,— ответили мужчины.— Ничего похожего.

— Вы же говорили мне,— совершенно спокойно произнес дядя,— будто эти ослы — ваши.

— Они и есть наши,— необдуманно выпалил Игнасио.

— И никто из вас не запомнил тавро. Странно, странно.

— Мы просто не обратили на это внимания,— сказал Мигель, силясь выдавить из себя презрительную ухмылку.

— Видели ли вы когда-нибудь человека,— обратился дядя ко всем присутствующим,— который владел бы ослами и не знал каждого отдельного тавра, даже если животные были из разных стад?