Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1988 год

Пришельца окрестили «панакакири» — «чужак». Через несколько дней к нему начали привыкать. Он оказался безобидным, не отказывался от нормальной человеческой пищи — жареных личинок, мяса лесных грызунов, змей, пекари — дикой свиньи.

Но заветной целью Плоткина было войти в доверие к знахарям. Между тем четверка суровых стариков смотрела на него с угрюмой подозрительностью.

Наконец Плоткин упросил одного из знахарей пойти с ним в лес. Это стоило многих трудов. Но напрасно ученый праздновал победу. Прогулка проходила скучно — старик предпочитал отмалчиваться... Плоткин не вытерпел и принялся самолично поучать знахаря:

— Вот эту травку,— показывал он,— белые люди употребляют для лечения переломов.

Старик помалкивал.

— А вот этот корень помогает при растяжениях.

Старик, знай себе, шагал вперед.

— А вот этой штукой мы лечим ушные заболевания...

Эта была чистая провокация. Доктор Плоткин безудержно врал: все эти растения он видел впервые в жизни.

Наконец знахарь не выдержал:

— Я подозревал, что белые — невежественные люди! Но я даже не думал, что они знают так мало! В моем племени любой недоумок слышал, что «эта штука» лечит не уши, а нарывы на руках. А корень, который мы только что видели, останавливает кровь!

— Ладно, а что же вы используете для лечения ушной боли?

— Вот видишь мох под деревом?..

Через несколько дней Плоткин отбросил хитрости: знахари обо всем догадались, однако разглядели и то, что он любит лес, много знает.

Теперь молодой ученый днями просиживал в беседах со старцами, часов по пять-шесть бродил с ними по лесу. Их сопровождали два-три мальчика, которые легко карабкались на тридцатиметровые стволы, чтобы достать для Панакакири нужный ему цветок. Позже американец вспоминал: «Толковать с индейским знахарем о травах все равно что судачить с футбольным болельщиком об успехах его любимой команды. Говори хоть от зари до зари!»

Вечером Плоткин разбирал находки, высушивал их под спудом между газетами, пропитывал формальдегидом. В затруднительных случаях, когда и колдуны не в силах были определить найденное растение, сбегалось на совет полплемени. Гвалт, спор, воспоминания — нет-нет да обронит кто-то бесценную информацию, всплывет в чьей-то памяти давно слышанное. Как приготовить снадобья? Как сделать целебный сбор? Варить ли корень, прикладывать ли к коже, измельчать ли, заваривать кипятком? Почти на все вопросы в коллективной памяти находился ответ...

За два месяца Плоткин собрал 239 видов растений, что применяют тайрио и их соседи ваи-ваи и вайана, как средства от тысячи болячек и хворей. От зубной боли и колик, от сердечного приступа и облысения...

Панакакири и самого не раз успешно лечили: соком одного дерева — от кожных воспалений, корешком другого — от осиных укусов. Тайрио научили его готовить яды для наконечников стрел и смешивать их с разными сортами дикого перца. Среди сведений, привезенных ботаником в Вашингтон, особо ценными оказались именно эти яды — на их основе готовится препарат для расслабления мышц во время хирургических операций.

Свою «суринамскую диссертацию» Плоткин посвятил двум своим учителям — профессору Гарвардского университета и старейшему знахарю племени тайрио... «...в надежде, что его искусство и дальше будет переходить из рода в род». Сбудется ли пожелание?

Перед расставанием во время праздника к хижине Плоткина пришли старейшины племени.

— Ты проводишь все свое время в лесу, как мы. Ты знаешь его, как мы. Теперь ты больше не панакакири. Ты «йеко» — «брат»!

На его лице соком генипы нанесли лиловые полосы, на голову водрузили пучки перьев ястреба-гарпии...

Вечером, умываясь, Плоткин обнаружил, что у сока генипы есть одна особенность — он не смывается! И многие недели, уже в Штатах, молодой ученый замечал на улице удивленные взгляды прохожих. Даже первые научные доклады читал перед коллегами в экзотическом, но достойном знатока шаманских лесных снадобий, виде.

Лиловые метки на лице, конечно, выцвели и смылись, а в памяти остались воспоминания о людях тайрио, гостеприимных индейцах, земли которых так несправедливо помечены на карте для летчиков желтым цветом.

По материалам зарубежной печати подготовил В. Задорожкый

Весной наш журнал сообщил об открытии важных документов в Аджимушкайских каменоломнях под Керчью. Теперь установлено — найдена часть архива подземного гарнизона, поиски которого ведутся более двадцати лет. Документы сохранились плохо. Их прочтение заняло несколько месяцев. После того, как находки прошли экспертизу, мы предложили рассказать об открытии одному из участников экспедиции журнала «Вокруг света» майору Виктору Соколову. Несколько лет вместе с Одесским военно-патриотическим клубом «Поиск» он проводит свой отпуск на раскопках Аджимушкайских каменоломен. Примечания к его очерку подготовил по нашей просьбе полковник запаса, кандидат исторических наук Всеволод Абрамов.

В тот день я работал в Малых Аджимушкайских каменоломнях, а мои товарищи Сергей Коновалов и Павел Лавренко ушли в Центральные. Собирался идти вместе с ними, но решил закончить обследование колодца, заброшенного со времен войны. Это сооружение мы обнаружили по надписи на стене: «Глубина 5 метров». Колодец был завален камнями и мусором, и, только начав разбирать завал, мы поняли, чего стоило обессилевшим полуголодным солдатам долбить в твердой породе эту яму.

Расчищали колодец несколько дней, приходили сюда и после ужина. Вместе с начальником одесского поискового отряда Константином Прониным мы не без основания считали, что на дне ямы отыщутся следы военного времени. Поисковик Александр Сависько часами стоял на дне колодца и насыпал в ведро камни, землю, тырсу. Потом мы вытягивали груз на канате.

Накануне Александр поднял ломик, кирку, несколько старых бутылок, винтовочные гильзы. На этот раз попалась сломанная саперная лопатка, два обгоревших факела из автомобильных покрышек, несколько рваных противогазов и длинная полуистлевшая веревка. Колодец оказался сухим, защитники Малых каменоломен так и не добрались до воды...

Закончив работу, мы запутанными ходами вернулись на базу — в большую и теплую, хорошо замаскированную комнату под землей. На камне, служившем нам столом, зажгли светильник, сделанный из старой гильзы. У стены мы складывали папки со всеми найденными в каменоломнях документами — обрывками фронтовых газет, продовольственных аттестатов, бланков военного времени. Подобных находок встречается немало, но мы всегда внимательны к ним: ведь эти клочки тоже несут крупицы информации.