Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1971 год

Спор длится со времен Менделеева, и от установления истины зависит многие. Как и на что тратить нефть? Хватит ли ее нашим внукам? Где ее искать, наконец? Вот именно — где искать. Практики свято верят теории органического происхождения нефти и верят не зря: она дает рекомендации, которые оправдываются. Сильны и научные доказательства правоты «органиков». А сомнения остаются. Поверхностные слои земли столь богаты органикой, что нет места, которое дало бы «чистый» результат. Вот, казалось бы, граниты... Во всех учебниках сказано, что граниты — это глубинные породы, которые возникли при остывании расплава. Верх бессмысленного искать в них, допустим, раковины моллюсков. Тогда чего проще — надо пробурить граниты на большую глубину: нет там нефти — конец теории неорганического происхождения; есть — да здравствует эта теория!

Однако совсем недавно советские ученые нашли в гранитах фауну. (Это столь важное и интересное событие, что мы подробно расскажем о нем в очередном номере.) Стало ясно, что по крайней мере часть гранитов возникла не из расплава, возникла без участия высоких температур. Не так-то просто на Земле найти место, где природа поставила опыт образования толщ без участия органики...

Этот опыт тем не менее поставлен самой природой на Луне. Там не обнаружено ни малейших признаков жизни. Окажется там нефть — значит, и на Земле она способна возникать без участия организмов. Не окажется.... Что ж, будет получен по, крайней мере однозначный ответ.

Вот, в частности, чего ждут геологи, «глазея на Луну?»

Не одного этого; конечно. Странно, но до конца 50-х годов среди ученых господствовало мнение, что Луна — геологически мертвый мир. Не очень даже понятно, почему такое мнение сложилось; были факты, которые явно показывали, что на Луне происходят какие-то загадочные и крупные изменения. В 1645 году астроном Гевелий отчетливо наблюдал кратер, чей поперечник равнялся 11 километрам, кратер Линнея. Вскоре после этого кратер... исчез. Почти двести лет астрономы отмечали на его месте какое-то белое пятно. Однако в первой половине XIX века кратер снова появляется. Его наблюдают, зарисовывают, измеряют. Но в 1866 году его снова не обнаруживают! Нет кратера Линнея на положенном месте и по сей день.

Были и другие случаи «пропажи». Сначала был, потом исчез, затем снова появился и снова исчез кратер Таке. Что ж, это маленький кратер. Но менее ста лет назад пропал и больше не появлялся кратер Альхазен, чей поперечник равен примерно 30 километрам!

Однако убеждение, что Луна — это мертвый геологический мир, было настолько велико, что когда в 1958 году советский астроном профессор Н. А. Козырев обнаружил извержение лунного вулкана, то ему сначала не слишком поверили.

Все это сейчас уже «древняя история». Ясно, что Луна имеет сложную геологическую судьбу и что силы тектонизма там отнюдь не уснули. Изучение ее может решительно повлиять на все геологические теории. И вот почему.

Случай с гранитами, о котором уже шла речь, показывает, что наши знания каменной толщи Земли весьма далеки от совершенства. Главная причина, пожалуй, та, что по-настоящему исследована лишь тонкая пленка поверхности; в глубины нам пока доступа нет. Земную же кору формировали как внутренние тектонические процессы, так и процессы внешние — деятельность атмосферы, гидросферы и биосферы. Поэтому в явлениях геологии не всегда просто выделить долю труда каждого «скульптора». Ситуация примерно та же, как если бы по образцу бронзы мы пытались установить отдельно свойства меди и отдельно олова без надежды разделить смесь.

На Луне нет атмосферы, нет гидросферы, нет биосферы. Результат деятельности тектонических процессов там замаскирован куда менее, чем на Земле. Можно даже сказать, что планетарные глубины, скрытые на Земле толщей переработанных воздухом, водой, жизнью пород, на Луне предстают обнаженными. Конечно, тут необходимы поправки — лунные породы подвергались еще воздействию температур, радиации, метеоритов. И все-таки на том берегу космического пролива мы попадаем прямо в кузницу Плутона, которая на Земле глубоко спрятана.

И это не все. Представьте себе ботаника, которого подвели к незнакомому растению, предупредив, что препарировать и класть под микроскоп растение нельзя; выкапывать и пересаживать тоже; его можно лишь наблюдать и трогать, да и то в течение секунды. А выяснить нужно, как живет это растение, каково его «устройство» и какие надо предпринять меры, чтобы оно плодоносило круглый год. Безумные условия, но именно так приходится работать исследователям Земли. Одна-единственная планета, над которой не поставишь эксперимент, которую нельзя препарировать и которая кажется взгляду застывшей, потому что наши столетия для нее миг. А ответ надо дать и чисто практический: где, почему и как концентрируются руды; можно ли рудообразованием управлять; что такое землетрясения и как с ними бороться.

Вопрос задан самой жизнью, а ответ...

Есть все основания думать, что освоение космоса ускорит его, как ничто другое. Ибо природа, как уже говорилось, сама ставит эксперименты. Если химик желает знать, как поведет себя объект при повышенной температуре, он ее повысит. С земной корой так не поступишь. Но есть Венера, чья кора нагрета с поверхности куда сильней, чем земная, есть Меркурий — уж совсем раскаленная планета.

Неясно, какую роль в распределении элементов и рудообразовании играет поле тяготения Земли? Пожалуйста, имеется Луна, чья гравитация куда слабей, Венера почти с таким же, как у Земли, полем тяготения, Марс, занимающий промежуточное положение.

И так далее. У исследователей появилась возможность сравнивать и сопоставлять планеты. Вот что приблизит искомый результат — способ управления геологическими процессами, будь то землетрясения или таинство накопления металлов.

История, однако, свидетельствует, что самым важным часто оказывается не то, чего ждешь, а, наоборот, то, чего заранее нельзя предвидеть. От Нового Света ждали вещей привычных. Не кукурузы, не картофеля, не того, что животный мир никому не нужных Галапагосских островов подскажет Дарвину идею возникновения видов.

Вот это самое интересное — что в космосе сыграет роль Галапагосских островов?

Странно, если первым таким местом не окажется Луна. И до полетов туда было известно немало ее загадок. Не только исчезающе-возникающие кратеры. Были, например, еще кратеры-призраки. Были и есть. На одноцветной равнине глаз наблюдателя вдруг замечает какое-то бледное кольцо. Кратер? Но его вал не отбрасывает тени. Кольцо иначе окрашенной породы? Тогда почему оно не всегда видно?

Точно так же до сих пор неизвестна природа светлых лучей, которые радиально тянутся от многих кратеров, не считаясь с рельефом, на сотни, иногда на тысячи километров.