Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1971 год

Лом самого близкого ко мне скалолаза вошел в щель под огромным, почти висящим камнем. Теперь скалолаз раскачивался всем телом, вгоняя лом все глубже и глубже. Глыба шатнулась. Скалолаз прыгнул влево, но глыба обманула его — она не упала. Ему снова пришлось орудовать ломом. Подлетая на веревке к ее бокам, так похожий на муравья, который пытается взять непосильную ношу, он не терял надежды. Глыба шатнулась еще раз, уже сильнее. Он уловил ее угрожающее движение, и теперь ему самому надо было уходить из-под нее, готовой рухнуть вниз. Он прыгнул, и, пока он плыл в воздухе, летя в сторону, глыба медленно вышла из гнезда, в котором пробыла тысячи лет. Раз повернувшись, она уже не вращалась.

Странно, но на улетающий большой камень они глядели, как глядят, наверно, все мастера на произведение своих рук, — скалолазы провожали камень, не принимаясь раскачивать другой, пока этот не долетал до земли.

Уже пыль шла клубами, и коричневые клубы распирала изнутри какая-то сила. Порой пыль совсем застилала скалолазов, тогда трудно было понять, видят ли они там друг друга. Шлейф пыльного облака, тянущийся снизу, медленно тащился в мою сторону, когда заревела сирена.

Она ревела в котловане. Ее крик заполнил все пространство меж скалами. Невозможно было представить механизм, который способен залить ревом все огромное ущелье, но этот заполнил. Случилось что-то страшное, а я на своем «пятачке», ослепленный облаком, не мог понять, что же произошло. Рев оборвался, глыбы летели вниз, и все окутала пыль. Уже не видно было ничего: ни скалолазов, ни скалы — все поглотила коричневая мгла. Только где-то в самом ее центре все так же глухо ударяли ломы, и оттуда доносилось быстрое шуршание мелких камней. Они пробивали пыль, разбиваясь без грома огромных глыб — похоже, стучал каменный дождь.

Я подошел к тросу, и вовремя: у моих ног показалась голова Орлова, коричневая от пыли. Он вылезал.

Мы спускались по пологой тропинке. По ней на скалу поднимались скалолазы, опасавшиеся сразу оказаться на высоте. Странно, но были и такие. Остальные поднимались по отвесному тросу.

— Нельзя так, — сказал наконец Орлов. Он спускался быстро, и какая-то непривычная сутулость была в нем. — День можно... два, — говорил он, не оборачиваясь". — Но когда-нибудь это должно случиться.

Что можно было ответить ему? Все там будем?

— Он не упал, — ответил он сам себе. — Самый молодой. Два месяца их учат в специальной школе, потом сразу сюда, на скалу... Камень ушел из-под ног. Это когда сирена завыла; там внизу наблюдатель у них — он и увидел.

(Помню, как я спросил стоящего у обрыва скалолаза: «Что самое страшное?» Он задумался. Видно было, как из многого страшного он пытается выбрать одно и с какой неохотой он вообще размышлял об этом. «Страшно, когда камень уходит из-под ног», — решил он.)

— У него был свободный конец, — продолжал Орлов. — Метра два. Он на них и ушел,— и добавил удивленно: — Знаешь, он тут же опять начал вкалывать. Только суетился больше.

Мы уходили все дальше. Звук лопнувшей под скалой глыбы догнал нас почти внизу: еще на один камень стала меньше угроза тем, кто работал в котловане.

...Я вспоминал все это, а между тем все так же шел за Орловым, не видя его в темноте.

— Стой! Слышишь?

Я давно уже вслушивался в этот звук.

— Водопад...

— Откуда?

Мы снова двинулись, с каждым шагом приближаясь к шуму. Наверно, мы были в ущелье. Слишком низко мы спустились — редкие, несущиеся в темноте огни машин светились теперь наверху.

— Близко-то как! — с завистью сказал Орлов.

— Погоди. Посвечу.

Я зажег сразу три спички и сложил ладони, пытаясь превратить их в отражатель, и так ветер не гасил огонь.

Слева была стена. Огонь спички тускло осветил ее, но чувствовалось, что она уходит высоко вверх. Водопад ревел справа, мы не видели его, но удивлялись: слишком уж сильно он ревел — речка у самых наших ног хоть и бурлила, но была мелкой. Правда, мы не знали ее ширины.

— Посвети еще... Я прыгну. Он прыгнул в темноту. Плеснула вода. Потом еще.

— Нешироко, — услышал я его довольный голос и тоже прыгнул.

Минут через пять мы, уткнулись в новую стену, но она уж была последней — там, наверху, шло шоссе. Обрадованные, мы даже не спешили лезть на нее.

— Представляешь? Вылезаем — одни головы торчат — и тут машина...

— Шофер с ума сойдет.

Но все случилось так, как мы совсем не ждали. Мы влезли почти на десятиметровую стену — и застыли. Рядом на шоссе в голубом свете прожектора ворочался экскаватор. Ковш подбирал обломки скалы и ссыпал их в кузов БелАЗа. Там внизу мы могли слышать только рев водопада.

Через минуту мы сидели в кабине. Шофер с улыбкой слушал, а Орлов в третий раз принимался рассказывать, как мы решили не терять день, как думали, что нас подхватит машина.

— Хорошо, на отару не налетели. Собаки бы загрызли, — добродушно сказал шофер.

Я сидел, тихо улыбаясь. Приятно было вглядываться в прошедшее. Как никогда. Впереди час езды — в тепле, с людьми... «Зачем они рискуют?» Можно ли было задаваться вопросом более глупым? «Какими они бывают после работы?» Да вот такими и бывают. Я чувствовал каждую мышцу. Теперь, в теплой кабине, мне казалось, что я мог бы весь путь пройти лучше. В самом буквальном смысле: даже лучше двигаясь. Красивей, умней и сильней. Тогда, в машине, я точно знал это.

Ю. Лексин, В. Орлов (фото), наши спец. корр.

Три недели подводной работы на Каспии пролетели быстро. Ходили мы под воду у Кулли-Маяка, и под Бекдашем, и у залива Кара-Богаз-Гол, и в районе Кызылсу, что значит «красная вода». Но самым интересным было погружение в водопад в проливе, идущем в Кара-Богаз-Гол.

Пролив этот единственная в своем роде морская река, текущая из Каспия в залив, который за свой ненасытный нрав именуют «Черной Пастью». Тысячи тонн морской воды испаряет он под палящими лучами солнца. Голубой речной поток длиною в девять километров несется через пустыню среди барханных песков, поросших верблюжьей колючкой и тамариском. Реку посреди русла преграждает известняковая гряда, создавая почти двухметровый водопад; река срывается здесь вниз и с ревом и гулом несет клубы белой морской пены...

Это было наше особое задание. Ученых интересовало, как много рыбы проходит через порог в проливе Кара-Богаз-Гола. Известно, что рыба, прошедшая через каменную гряду в проливе, погибает в чрезмерно соленых водах залива.

«Особое задание» было непосредственно связано с главной целью экспедиции ВНИРО (1 Всесоюзный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии.), которая обследовала восточное побережье Каспия. Мы, аквалангисты, были одним из ее отрядов. И хотя наша основная задача заключалась в том, чтобы выяснить чисто практический вопрос: сколько и где можно добывать раков (судя по статистике последнего столетия, добыча раков в самом продуктивном месте — Красноводском заливе — значительно сократилась), нам нередко приходилось «переключаться» на другие работы.