Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год

Через некоторое время, возвращаясь из Восточной Африки, я очутился в Хартуме и вышел на узкий мысок, где сливаются Белый и Голубой Нил. Они были одинаково мутными в ту пору летнего разлива, но не это обстоятельство занимало мое воображение: по месту слияния Белого и Голубого Нила специалисты проводят южную границу Сахары, и я смотрел на север, в сторону гигантской пустыни...

Счастье все же не совсем отвернулось от меня, и Центральную Сахару я все-таки увидел.

...Мы должны были улететь в Париж из Браззавиля, но «боинг-707» в Браззавиле не взлетел — отказали моторы. В результате в воздух мы поднялись не утром, как полагалось по расписанию, а в предвечерние часы. Над Сахарой мы очутились засветло, но уже в то время, когда солнечные лучи скользили по пустыне, и Сахара открылась нам красотою необычайной.

У южных своих пределов она была песчано-палевой, и лишь инородно чернели среди песков обнаженные скалистые массивы; их инородность подчеркивалась розовыми и кирпичного цвета шлейфами, бог весть из чего сотканными; беспорядочно извивающаяся приглушенно-пестрая песчаная рябь прижимала края шлейфов к земле, но совсем придавить и совсем засыпать не могла, словно шлейфы время от времени наполнялись, подобно парусам, ветром и сбрасывали с себя песчаный прах.

Шлейфы исчезли, когда вместо скалистых массивов появились источенные ветром одиночные скалы, похожие на полураскрывшиеся бутоны черных тюльпанов... Рыжая рябь беспрестанно катилась там на север, и не верилось, что есть сила, способная остановить ее наступление.

Но волны песчаной ряби неожиданно разбились о сомкнутый строй черных скал. Пустыня взъерошилась, пустыня покрылась песчаными грядами и кратерами, вспорола себя руслами давно пересохших рек, обнажила лежбища давно исчезнувших озер — замытые глиной участки с бледными извивами давних глубинных потоков...

Солнце опускалось в невидимый Атлантический океан, и на пустыню надвигалась ночь. Сахара сначала поголубела на востоке, а потом на черный, покрытый пустынным загаром камень легли угрожающе красные лучи уходящего тропического солнца, и возникло ощущение отбушевавшего пожара — ощущение огня и угля — и бесконечности этого пожара в пространстве и времени... С заходом солнца пространство и время сжались, и дымчато-синяя мгла наползла на пожарище, местами приглушая огонь, а местами обнажая обгоревшие остовы скал, еще не успевших остыть. Они, эти остовы, были остроребристыми, с извилистыми щупальцами, сплетенными в центре в тугой узел; щупальца прожигали синюю мглу над собой и были похожи на разбросанные руки и на смертоносное метательное оружие средневековых африканцев, внешне напоминающее пропеллер-Ночь побеждала, и, хотя наш воздушный лайнер не набирал высоту, Сахара все глубже и глубже опускалась под нами, скрывая и то немногое, что приоткрыла нам....

И.М. Забелин

1847 году солдаты французских колониальных войск, остановившиеся на отдых в небольшом оазисе Тиу, увидели на песчаниковых скалах, окружающих оазис, какие-то рисунки. Несколько копий этих рисунков попали в Париж и немало озадачили исследователей: на скалах были изображены животные, которые просто не могли жить в Сахаре, — жирафы, слоны, бегемоты.

Спустя несколько лет немецкий исследователь Генрих Барт, путешествуя по Сахаре, увидел новые наскальные рисунки — охотников в масках, животных, сцены охоты, но, к своему удивлению, не нашел среди изображений верблюда. Барт был достаточно квалифицированным исследователем, чтобы отнести это только за счет случайности. Он заключил, что рисунки эти были высечены тогда, когда верблюдов в Сахаре вообще не было. А так как анализ античных рукописей, рассказывающих о великой пустыне, позволял предположить, что верблюды появились в Сахаре лишь во II— III веках нашей эры, то — следовал вывод Барта — открытые изображения были сделаны, по крайней мере, не позже этого времени.

С тех пор сообщения о все новых и новых древних рисунках в пустыне поступали едва ли не каждый год. В 1932 году французский лейтенант Бренан, обследуя окрестности форта Джанет расположенного у отрогов горного массива Тассилин-Адджер, что в самом центре Сахары, увидел наскальные изображения. За девять лет службы у отрогов Тассилин-Адджера Бренан открыл и скопировал сотни первобытных рисунков. Весь этот материал Бренан переслал в Париж — одному из крупнейших исследователей первобытного общества, Брейлю. И в 1952 году Брейль выпускает первое серьезное научное осмысление «феномена Сахары» — так назвали этот непостижимый фейерверк красок в самом центре пустыни — книгу «Наскальные росписи Тассилин-Адджер».

В 1956 году в горы Тассилин-Адджер выехала экспедиция французского исследователя Анри Лота. Почти полтора года провел исследователь с небольшой группой художников и фотографов среди безжизненных скал. Обследовал Анри Лот и другие места Сахары, где ранее были обнаружены фрески. В результате этой экспедиции мировая коллекция первобытной живописи пополнилась сотнями фресок, тысячами и тысячами изображений. Самая «пустынная пустыня» подарила миру самую большую, самую красочную галерею первобытной живописи.

Как же появились в Сахаре изображения животных, совершенно не приспособленных к жизни в пустыне, — жирафов, бегемотов, слонов, газелей? Может быть, эти рисунки оставили случайные пришельцы? Или, быть может, исследователи открыли святилища жителей древних оазисов?

Но наскальные рисунки и фрески были зафиксированы, по сути дела, во всех районах Сахары — на севере и юге, на западе и востоке и в центре пустыни.

А это могло говорить только об одном — существовала в истории Сахары эпоха, когда она не была пустыней, и человек жил в Сахаре повсеместно.

Древнейшие рисунки Сахары — их возраст около десяти тысяч лет — изображают главным образом одиноких крупных животных. Затем появляются композиции; наиболее часто среди них встречаются огромные стада животных, идущих гуськом. (Надо сказать, что смысл подобной композиции до сих пор не совсем ясен. Загадочно и то, с каким постоянством ее воспроизводили на скалах художники не только цветущей Сахары, но и их современники, жившие на территории Франции, Испании, Италии, Скандинавии, Карелии.) В это время человек Сахары был охотником и собирателем диких злаков. На каменных полотнах того времени живут, сражаются и погибают от стрел и копий, защищают свое потомство от хищников слоны и леопарды, антилопы и страусы. Сахара, отраженная на фресках этого времени, — это цветущая, плодородная страна, покрытая высокой и сочной травой, зелеными густыми лесами, с полноводными озерами и реками, где привольно было жить и всевозможному зверью, и рыбе, и птице. Этот период — исследователи назвали его периодом Древнего Буйвола — длился несколько десятков веков: с VIII по IV тысячелетие до нашей эры.