Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1974 год

— Но каждый человек, — быстро ответил правитель, — если бог не лишил его разума, понимает, что деревья не растут в огне, и, если человек хочет, чтобы деревья росли, он должен гасить огонь... Мы давно не ведем войн, но имеем ли мы право забывать об оружии?

И Мэн Ла, положив руку на меч, сработанный А Хоу, добавил:

— Я жду от тебя, творец живой бронзы, мечей и секир, достойных твоего таланта и нашего мужества.

— Великий Мэн Ла, — не сдержал крика А Хоу, — мечи могут делать другие мастера, и у них оружие будет не хуже моего. Не отнимай у меня радость всей моей жизни — я хочу создать такую скульптуру, которая навеки прославила бы твой род и весь дяньский народ. А руки, привыкшие делать мечи, никогда не смогут создать памятник жизни...

Мэн Ла не сказал ничего. И мастер не посмел ослушаться правителя. А Хоу начал лить оружие. Но он уже не мог секиры, мечи и клевцы делать так, как их делали отцы и отцы отцов — только как орудие убийства. Каждый свой меч он украшал литыми фигурками диких зверей, животных, птиц, людей или духов подземного мира. На наконечнике одного копья А Хоу отлил миниатюрную фигурку леопарда, обвившего хвостом острие. Боевые топоры он украшал фигурками пантер, быков. Он наносил на клинки и лезвия гравированный рисунок или орнамент. Он делал оружие одновременно и боевым и праздничным, в глубине души надеясь, что на его веку дяньские воины лишь украсят им себя, но никогда не обнажат в битве. Его мечами восхищались, иметь оружие, изготовленное А Хоу, считалось высшим почетом для воина-дяньца.

Он превзошел всех, его старший сын — такой же силы мастер, как и он сам. Он достиг всего, о чем только может мечтать чернокостный дянец.

...Вот и сейчас, пока сидит он у порога своего дома, сорокачетырехлетний мастер, устало опустив меж колен навсегда почерневшие от огня и металла руки, подмастерья заливают бронзу в новые формы боевых мечей, секир и клевцов...

Но он знает, что самая великая радость, к которой он шел с того дня, как отлил первую свою фигурку, уже никогда не встретится на его пути...

Послесловие автора

Легенды и песни, которые сложили дяньцы о битве с Белым Тигром, менялись от поколения к поколению. Исчезали некоторые подробности, появлялись мотивы, угодные традиционным взглядам правителей области Желтой реки, назвавших себя владыками Поднебесной.

Прошло пятнадцать веков, и в XIII веке нашей эры в китайской исторической энциклопедии Ма Дуань-линя можно было прочесть следующее: «Во времена циньского вана Чжао Сяна был один Белый Тигр в окрестностях Шу, Ба и Хань. Он уничтожил свыше тысячи человек. Ван Чжао призвал всех, кто может убить Тигра, пообещав отличившемуся дать поселения с 10 тысячами семей. В то время в местности Ланчжун округа Ба варвары Ляо и Чжун убили Белого Тигра. Ван Чжао, поскольку речь шла о варварах, не хотел давать им надел, но высек на камне договор-обещание...» (В более раннем литературном памятнике, составленном в VII веке нашей эры, говорилось не о двух, а об одном воине — победителе Тигра.)

Вплоть до 11 века до нашей эры царство Дянь существовало как самостоятельное государство, правители которого политикой и силой оберегали его независимость от своих соседей — в первую очередь от притязаний царства Хань. Но в 109 году до нашей эры правитель Дянь вынужден был принять покровительство Хань. С того года Дянь как царство исчезает со страниц исторических летописей, и начинается новая история дяньцев. Хань считает их своими подданными, но они не признают этого и сохраняют свою независимость, свою культуру, и ни один ханьский воин не ступает на их землю. Древний китайский историк Сыма Цянь писал: «Хань воевала с юго-западными варварами, уничтожила много царств, и только Дянь вернуло к себе уважение как царство». Официально их страна не называется царством Дянь, ее величают ханьским округом Ичжоу, но она остается царством дяньских потомков.

Социальные процессы с течением веков привели к распаду дяньцев на отдельные племена, которые вели каждое самостоятельную политику. Раздробленность превращала отдельные даже крупные племена в легкую добычу многочисленных врагов, зарившихся на богатства дяньских потомков. Прошло совсем немного времени, и потомки дяньцев оказались в составе шести крупных этнических и политических объединений — чжао. Прошли еще столетия, и в VIII веке шесть этих чжао были объединены властью одного из правителей — Пилогэ. Так было образовано государство Наньчжао.

В 937 году правитель Дуаньсыпин переименовал свое царство, назвав его Дали. Шесть веков существования Нанчьжао-Дали (до его разгрома монгольскими полчищами) было продолжением, развитием высокой культуры, достигнутой в древнем Дянь.

Из глубины веков протянулась непрерывная нить исторической и этнической связи между народами древности, античности, средневековья, нового и новейшего времени. Через поколения осуществлялась преемственность культур. Исчезали царства и правители, но оставались на века достижения народа, которые свидетельствовали о его активном участии в формировании и восточноазиатской, и южноазиатской цивилизаций, о его большом вкладе в мировую культуру.

Только совершив намеренное насилие над фактами, можно игнорировать оригинальный характер дяньской культуры, ее предшественников и ее продолжателей и попытаться представить дяньскую цивилизацию всего лишь локальным вариантом ханьской. При этом отбрасываются прямые свидетельства древних письменных источников, массовый археологический материал из «Горы Каменных Крепостей», даже несомненные данные о влиянии предков дяньцев на культуру и исторические судьбы этнических групп областей у Желтой реки, на базе которых и формировались ханьцы.

Именно дяньцы достигли совершенства в бронзоволитейном деле. В царстве Дянь зарождалось пиктографическое письмо, которое заложило основы пиктографической письменности нань-чжаосцев и которое бытовало в наше время у потомков наньчжаосцев — современных народов наси и ицзу. Эти современные народы сохранили в самобытных эпических сказаниях чувство осознания глубинного культурного родства со своими далекими предками — дяньцамн.

В изумительных образцах бронзовой дяньской скульптуры, в гравированных рисунках на дяньском оружии и орудиях труда ученые видят следы каких-то древних контактов с народами Средней н Центральной Азии или даже с шумерской периферией на Южноазиатском субконтиненте.

Широким полотном история разворачивает картину возникновения, существования, процветания, гибели и последующего возрождения для одних малоизвестной, а для других и вовсе неизвестной древневосточной цивилизации — культуры античного царства Дянь.