Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1977 год

В прошлом году впервые в истории советской спелеологии преодолен километровый рубеж по спуску в природные пещеры. О прохождении и исследовании пропасти Киевской, которая стала теперь глубочайшей в нашей стране, на Азиатском континенте и четвертой по глубине в мире, рассказывают киевские спелеологи.

...Мы сидим в палатке под землей, на глубине около 800 метров. Мы — это киевляне Александр Резников, Валерий Рогожников, Тамара Крапивникова, Александр Климчук и спелеологи из Томска — Вячеслав Чуйков и Павел Бозриков. Штурмовая и научная группы. В палатке уютно гудит примус, довольно тепло, и от насквозь мокрых шерстяных свитеров валит пар. Ужасно хочется спать, но надо еще приготовить пищу. Страшная усталость и нервное напряжение после почти сорока часов тяжелейшей работы не дают в полной мере ощутить радость достигнутого: мы перешагнули километровый рубеж — опустились до глубины 1020 метров... Предполагали после отдыха в лагере-800 продолжить штурм пещеры. Но когда стали подниматься в лагерь, один из членов штурмовой группы потерял сознание от переохлаждения. Вода — наш главный враг — отбирает последние остатки сил и тепла...

Вода в шахте везде. Уже на первых метрах пропасти — мокрые стены, лужи. Примерно на глубине 100 метров отдельные ручейки сливаются в постоянный ручей. На колодцах — вертикальных обрывах — он ниспадает обильным «освежающим» душем (температура воды 3—4°). С глубиной поток становится мощней, и в нижних частях пропасти душ превращается в водопады. И горе тому, у кого разодран гидрокостюм об острые выступы стен. На первом же колодце под водопадом вся шерстяная одежда вымокнет под резиной до нитки, а десяток-другой часов пребывания в мокрой одежде при температуре не выше 5° могут привести человека в тяжелое состояние. Хорошо еще, что в шахте Киевской нам не грозит одна из основных опасностей обводненных пещер — опасность внезапного повышения уровня вод, вызванного ливневыми осадками на поверхности. Над Кырктау в это время года можно месяц не увидеть даже маленькой тучки...

Чтобы спасти товарища, нам нужно поскорее обогреть его и накормить. А до лагеря-800 еще почти сто пятьдесят метров подъема по вертикальным колодцам, наклонным ходам с узкими щелями и потоком, образующим водопады и беспрерывные цепочки озер. С каждым часом все труднее становится поддерживать жизнедеятельность переохлажденного организма...

И вот наконец мы в лагере-800. Ощущаем огромное блаженство от тепла и от того, что осточертевшие гидрокостюмы и каски, облепленные грязью, остались за палаткой. Рассказываем нашему пострадавшему, который уже пришел в себя, подробности спасательных работ. Откуда-то сверху доносится затихающее в шуме потока пощелкивание захватов — это врач экспедиции Валерий Розбицкий и Александр Таширев уходят ночевать «на этаж выше», в лагерь-700. Когда по связи наверх пошло сообщение о ЧП, они спешно примчались из лагеря-400, где находились в это время, чтобы помочь нести пострадавшего.

Тихо шипит примус, Чуйков пытается связаться по телефону с базовым лагерем, остальные, разомлев, засыпают. Но еда уже готова, расталкиваем заснувших. С трудом открывает глаза Тамара и молча выслушивает наши поздравления — она стала первой женщиной в СССР, покорявшей такую глубину, и, наверное, надолго единственной.

Проснувшись часов через пятнадцать, мы поняли, что на вчерашнее ЧП потеряно слишком много времени и сил и что повторный выход для достижения дна пещеры придется отложить. Дна пропасти мы так и не увидели...

Да имеет ли она вообще дно, эта невиданная пропасть на плато Кырктау? Уже многие годы исследований не приносят конечного результата...

В конце пятидесятых годов профессор Московского университета Н. А. Гвоздецкий опубликовал ряд статей, в которых описал некоторые карстовые районы

Средней Азии, в том числе и карстовое плато Кырктау, расположенное в западной части Зеравшанского хребта. Эти статьи привлекли внимание одного из «старейшин» киевской спелеологии, Валерия Рогожникова. Возникла мысль: почему бы на том же плато Кырктау не попытаться поискать вертикальные карстовые полости? Ведь отмечает же профессор Гвоздецкий широкое развитие здесь поверхностных карстовых форм, подчеркивая схожесть Кырктау с Крымской Яйлой; а Крым, как известно, является одним из главнейших спелеологических районов страны. К тому же в горах Средней Азии пласты растворимых пород, подверженных карсту, очень мощные и глубоко рассечены эрозией. Так что детальная разведка глубинного карста может оказаться небезрезультатной.

В августе 1972 года, после предварительной разведки, киевляне снова прибыли в Самарканд. Экспедиция окончательно убедила в спелеологической перспективности района. Каждый» рабочий день в папку начальника съемочных работ ложились планы, разрезы и описания двух-трех новых колодцев и шахт. Появились шахты глубже 100 метров (до этого глубочайшей природной пещерой Средней Азии считалась шахта Комсомольская, глубина 82 метра) и, наконец, Киевская.

Открыли эту пещеру весьма буднично. Шла обычная разведка в западной части плато. Два спелеолога — Климчук и Висневский — осматривали воронки, расположенные в южной части обширной котловины. Сначала «урожай» был мизерным — несколько неглубоких колодцев. Очередная воронка на первый взгляд выглядела «пустой» — открытого входа в полость не было видно. Но между глыб на дне воронки виднелись небольшие щели; надо осмотреть — опыт спелеологических разведок показывает, что нельзя пренебрегать любыми мелочами. Брошенные в щели камни дают ответ: быстрый дробный перестук — наклонный вход; затем несколько, с перерывом в две-три секунды, сильных ударов — это уже вертикальные обрывы-колодцы. Полчаса работы — и щель расширена настолько, что в нее можно проникнуть. Все правильно, идет небольшой наклонный ход, и он действительно оканчивается колодцем. Похоже, шахта не из маленьких...

В экспедиции 1972 года шахта была пройдена до глубины 270 метров. К очередному колодцу пропасти мы уже подходили, зная, что в этом году в него не спустимся — кончилось снаряжение: веревки, лестницы.

Год 1973-й, август. Теперь у нас больше снаряжения, создан подземный лагерь, подготовлена телефонная связь. И вот штурмовая пятерка уходит в шахту...

На исходе вторых суток пребывания под землей спелеологи, опустившись на глубину около 520 метров, наткнулись на завал из крупных глыб в одном из узких наклонных ходов. Мы, конечно, понимали, что, даже не будь этого завала, вряд ли удалось бы сейчас продвинуться дальше: снова подходило к концу снаряжение, да и требовался другой тактический план штурма (подземный лагерь был установлен на глубине 270 метров, и штурмовая группа уже слишком отрывалась от него). Тем не менее мы ощущали какую-то неудовлетворенность: неужели это конец и дальше пещера непроходима?