Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1979 год

Лев Юдасин

Не в редкость встретить на селе словоохотливого собеседника, а вот письма писать умельцев среди них мало. Тимофей Федорович Краснояров — тому исключение: за письмо сесть ему все равно, ну скажем, что за трапезу. Письма пишет хорошие, теплые, учтивые, с полным соблюдением отработанного чуть ли не веками грамотными людьми из народа этикета. Не приминет, конечно, упомянуть, что здоровье его лично и у Павлины Васильевны стало не то, без подробностей коснется профессиональных дел своих, главное же внимание уделит описанию событий, происходящих в окружающей его природе.

По письмам Тимофея Федоровича, удивительно обстоятельным, неторопливым, можно составить полное представление о его «жизненном пространстве».

...У самого дома — густолистный клен, под ним лавочка, любимое место отдыха в летнюю пору. Метрах в пятидесяти от избы река У зола — потому У золой зовется, что вся в «узлах», изгибах, кривулинах. Вокруг — лес сосновый и еловый, оттого и зелено здесь во все времена года. С наступлением тепла в еловнике, в овраге, сразу за усадом соловей «чуть не кругом суток свои трели играет».

По весне Тимофей Федорович непременно сообщит: «Прилетели скворчики и чибисы. По утрам слышен крик филина, на человека очень похоже кричит — то ухает, то будто захохочет. В лесу иволга голос подает — тепло накликает. Слышно далеко, как желна носом по сухому дереву скрыгает. Прилетели жаворонки — вчера «день 40 мучеников» был, и Павлина жаворонков напекла. На речке чайки объявились, рыбку ловят. Вот-вот утки и мартышки прилетят. Очень веселое у нас наступило время...»

Тимофей Федорович Краснояров, пожалуй, один из самых известных сегодня мастеров Городецкого деревянного художественного промысла. Это самобытное искусство с его узорчатостью, цветистостью и праздничностью накрепко связано с особенностями быта заволжских крестьян, с их поэтическим восприятием мира, с их чуткостью к родной природе.

Тимофей Федорович — древодел потомственный. От «дерева» кормились его отец, дед, отец деда, а может, и более давние предки. Ведь городецкие мастера были знамениты своими игрушками, прялками, посудой уже с XVIII века. Прялки их так и назывались «Городецкими» и наравне с мезенскими и северодвинскими пользовались широкой известностью. Краснояров-отец слыл признанным мастером по росписи донцев городецких прялок, юный еще тогда Тимофей для отца «белье» делал, то есть выполнял столярную работу, заготавливал полуфабрикаты для росписи.

Когда после революции появилась в Городце кустарная артель, в ее составе возникли мастерские по художественной обработке дерева. С этими мастерскими и связал свою дальнейшую судьбу Тимофей Федорович до самого выхода на пенсию, за вычетом тех памятных четырех лет. что воевал на фронте.

Работая в артели, занимаясь изготовлением и росписью различных изделий — чашек, солонок, кандеек, поставков (прялки, естественно, сошли на нет), Тимофей Федорович освоил специальности столяра, краснодеревца, токаря, мастера по росписи. И это очень помогает ему теперь, когда он работает дома и весь процесс изготовления игрушек, от начала и до конца, приходится выполнять самому. Более того, из-за отсутствия токарного станка все изделия, имеющие форму «тел вращения», Тимофей Федорович вынужден обрабатывать напильником: но — вот что значит мастерство! — достигаемая им степень «круглоты» нисколько не уступает полученной на станке — во всяком случае, на глаз изделия неразличимы.

Сейчас Краснояров занимается исключительно деревянной игрушкой, и то одна, то другая новинка выходит из его рук.

Одно из лучших произведений мастера — игрушка с непривычным для уха, но очень удачным названием «Шла девица за водой». Она относится к одной из основных разновидностей городецких игрушек — игрушкам «точеным», или, выражаясь по-местному, «балясным» (1 Название происходит от архитектурной детали из дерева: балясина — элемент балюстрады.). Трудно определить сейчас, кому принадлежит замысел этой игрушки, как бы иллюстрирующей народную песню. В исполнении Красноярова (кстати, на глаз, а не по шаблону) она удивляет своей цельностью, ритмичностью расположения фигур, гармоничностью цветового решения.

А вот иная по стилю группа игрушек — «Парень», «Девка», «Щелкун», — ее условно, конечно, можно назвать «топорной». Основная форма — свободная, некруглая — здесь намечена топором, а проработка деталей выполнена с помощью ножа, стекла, напильника, наждачной бумаги. Эти игрушки с их характерной, сознательно, нарочито подчеркнутой автором наивной простотой облика героев не у всех ценителей творчества Красноярова находят признание. Но, как нам кажется, эти игрушки весьма интересны и самобытны — так непохожи они на другие краснояровские, традиционные и изящные.

Кони — излюбленный мотив творчества Красноярова, как, впрочем, и вообще городецких мастеров. Он создает просто коней, коней с повозками, а также отдельно повозки, которые называют «каталками». Игрушки «с движением» — тоже характерные для Городецкого промысла — освоены Тимофеем Федоровичем в совершенстве. Его четырехфигурная «Карусель», «Кадриль», в которых фигурки дударя и девицы вращаются встречно (кстати, в последней игрушке восстановлен традиционный городецкий прием украшения головных уборов птичьими перышками), радуют своим ярмарочным незатейливым весельем.

Невозможно обойти молчанием колористическую сторону краснояровских игрушек. Когда их соберут вместе, без соблюдения какого-либо порядка, они удивительно напоминают разбросанные в разгар лета на лужайке незамысловатые российские цветы. Посмотришь на его игрушки, и на душе легче становится, сквозь темные очки на мир глядеть не хочется. Редкостным даром обладает заволжский мастер: всякого, кто общается с его рукоделием, независимо от возраста, он словно обращает лицом к природе.

Но одного разноцветия мастеру недостаточно. Там, где он посчитает нужным, — на боковинках ящичков, скрывающих немудреный механизм вращения фигурок, в «Карусели» или в «Кадрили». — нанесет он любовно цветок, и не всамделишный, а со множеством разбегающихся во все стороны лепестков-листиков.

Не забыл, значит, с ребячьих лет радостной росписи городецких прялок, которую с отменным умением делал отец, его первый в искусстве учитель...

Однажды в руки Тимофея Федоровича попала игрушка богородского мастера — пестро раскрашенная из дерева совушка, оснащенная хитрым механизмом: дернешь за ниточку, и сова замашет крылышками, захлопает ушками, кривым защелкает клювом. К птицам, как мы знаем, Краснояров питает особое пристрастие, не случайно у него есть игрушки «Уточка», «Петушок-щелкун» и другие. Не успокоился Тимофей Федорович, увидев чужое рукоделие; отложил все свои дела и повторил совушку, но, конечно, по-своему, по-краснояровски. Отменная получилась игрушка, много лучше подлинника.