Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1981 год

— Ладно, поступим по закону. Три года после института отработаю, и баста. Уедем в Куйбышев, к родителям.

«Газик» притормозил у полевого стана двадцать второго ПМК. Шофер открыл дверцу кабины, крикнул копавшимся в моторе трактора рабочим:

— Парни, Доронина не видели?

— Доронин в поле,— прозвучал ответ.

В поле. Так говорят обычно о колхозниках — о хлеборобах и овощеводах о полеводах и комбайнерах. О строителях принято говорить на участке на корпусе, на плотине, на створе

Но на КАРОСе говорят строитель в поле. И даже лагерь, образованный фанерными вагончиками, зовут не лагерем не временным поселком, а полевым станом, как у колхозной полеводческой бригады. Может быть, потому, что строят здесь не город, не завод, не гидростанцию и не железную дорогу. Здесь строят поле.

Стройка огромна восемь тысяч гектаров только первая ее очередь. На половине территории работа уже закончена, объекты приняты заказчиком. Что же построено? Именно поле и построено.

Поле КАРОСа начинается на воде — на одной из проток дельты Волги, где пришвартованы к причалу две баржи, в трюмах которых смонтированы двенадцать могучих насосов. Это так называемая ГНС — головная насосная станция КАРОСа. Работая на полной мощности, ГНС может перекачивать фантастическое количество воды — около полутора миллионов кубометров в час. Цифра дает представление о масштабах строительства.

По двенадцати трубам большого диаметра вода из Волги поднимается на высоту берегового откоса и низвергается в магистральный канал, прямой, как синяя линейка, разрезающая рыжую степь на два гигантских полукруга.

Здесь обжитая часть КАРОСа — канал введен в эксплуатацию несколько лет назад. Его суглинистые берега уже успели зарасти травой, пышной от близости воды. Над водой со сварливыми криками мечутся чайки, время от времени им удается поживиться мелкой рыбешкой, расплодившейся в канале. А из травы с тяжеловесной грациозностью взлетают цапли.

Длина канала десять километров. Если их проехать — распахнется необозримая водная гладь, еле заметно окаймленная у горизонта темной полоской западного берега. Это степное море тоже Волга. Но рукотворная. Точнее, возрожденная.

Когда проектировщики КАРОСа искали место для водохранилища, чтобы создать запас воды на случай засухи, они наткнулись на естественное углубление в степи — русло высохшей протоки, называвшейся Кривой Лукой. Степь поднесла строителям подарок — почти готовый котлован, который нужно было оградить водонепроницаемыми дамбами. Дамбы отсыпали, подвели канал, пустили воду, и очень быстро, прямо на глазах, образовалось колоссальное водохранилище с площадью зеркала в 4560 гектаров, длиной в 42 километра и запасом воды в 96 миллионов кубических метров. По берегам его уже закладываются лесопосадки. В будущем здесь возникнет уникальный природный объект — лесное озеро.

Дамбы канала и водохранилища, соединяясь, ограничивают северо-западный угол территории КАРОСа. Отсюда открывается желто-зеленое бескрайнее пространство, четко расчерченное на прямоугольники тонкими голубыми линиями. Эти прямоугольники, так называемые рисовые чеки окантованы по краям каналами-оросителями и каналами сброса.

Переходя от чеки к чеке, можно увидеть, как растет рис. Поле-озеро, над которым золотыми волнами переливается на ветру доспевающее зерно. Поле, где уже спущена вода, топкое, как болотная трясина,— рис здесь поспел, но убирать его начнут дней через десять, когда по высохшей земле смогут пройти тяжелые машины. Поле где ломаной шеренгой движутся ярко-красные комбайны и выстилают изумрудное жнивье длинными ровными валками скошенного риса. У комбайна, поставленного на обмолот, можно сойти с дороги перед ревущими грузовиками, уходящими на элеватор, и набрать горсть тяжелого шершавого темно-желтого рисового зерна.

Рис — культура чрезвычайно выгодная. При умелом и старательном возделывании он дает поразительные урожаи. Но, с другой стороны, он требует труда и опыта побольше, чем другие зерновые. Рисовое поле недостаточно просто вспахать и засеять. После посева забороненное поле необходимо прокатать катком, уплотнить землю, чтобы вода, которой заливают чеку, не вымывала из земли семян — на радость птичьему народу в голодную весеннюю пору. А потом неусыпно следить за водой, вовремя доливать ее и вовремя спускать, учитывая испарение на жгучем здешнем солнце и пусть нечастые, но тем не менее случающиеся дожди. Рисовое поле очень капризно реагирует на влагу не дольешь или перельешь на два-три сантиметра — недоберешь десяток центнеров зерна.

Ну, а прежде всего поле нужно построить выровнять, выгладить его поверхность, сделать его горизонтальным, как бильярдный стол, окружить водонепроницаемыми дамбами, подвести несколько каналов и оборудовать их устройствами для залива и спуска воды.

Саша Доронин находился в поле — в самом прямом и точном смысле этого слова. Шел по автомобильной колее, накатанной грузовиками и автоскреперами. Нес на плече легкий штатив, а под мышкой — небольшой серый ящичек с нивелиром. Рядом с ним техник-геодезист Наташа Ефимова несла полосатую длинную рейку — основной ее инструмент. Шли они на строительство поля.

Стоял сентябрь — самое лучшее в низовьях Волги время. Дул легкий ветер, было прохладно, солнечно, сухо, и не зудели комары. И, что приятнее всего, не было пыли. Правда, это длилось до тех пор, пока они не подошли к участку, где скреперисты строили поле под очередную рисовую чеку.

Ножи работавших с рассвета скреперов срезали тонкий слой почвы, обнажали плотный и сухой суглинок, и он пылил, как в знойную сушь в разгаре лета. Для работы с нивелиром пыли, пожалуй, было многовато. Ее несло по ветру, как дымовую завесу, она поскрипывала на зубах и оседала на ресницах.

Остановившись на краю участка, мастер и техник ждали, когда их заметят.

А их заметили издалека, в степи не спрячешься, здесь человека видно за десяток километров. Скрепер, подъехавший вплотную, резко затормозил. С капота трактора потоком хлынула бежевая пыль. Лязгнув, открылась дверца. С гусеницы на землю спрыгнул бригадир Анатолий Солодилов.

— Здравствуйте, Саша и Наташа! — улыбнулся бригадир.

Девушка охнула от железного рукопожатия. Саша напрягся, чтобы не сморщиться от боли в пальцах, и ответил с почтением:

— Добрый день, Анатолий Григорьевич.

Впрочем, почтение в голосе мастера было отнюдь не мимолетным. К этому бригадиру и ко всем его ребятам Саша испытывал почтение искреннее и постоянное — эта бригада была гордостью не только их прорабского участка и не только ПМК-22, но всего главка «Астраханрисстрой». Пятеро солодиловцев, четыре скрепериста и один бульдозерист, могли в любое время года спокойно и без лишних слов дать полторы-две нормы выработки и постоянно занимали первое место в соревновании скреперных бригад. Проигравшие говорили полушутя, но не без досады, что у Солодилова есть какой-то «секрет».