Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1981 год

Здесь был пришвартован баркас Константиноса, который и размерами и конструкцией более всего напоминал спасательную шлюпку.

Через четверть часа Георгиос отталкивается багром от пристани, Константинос запускает двигатель, и баркас словно нехотя отходит от берега. Маленькое суденышко сначала тяжело переваливается через бегущие ему навстречу волны, потом медленно набирает скорость. Спустя час мы в открытом море. Сбросив сеть, устраиваемся на пустых деревянных ящиках передохнуть.

— Константинос, у тебя, по-моему, мотор стучит,— замечает Георгиос.

— Еще; бы ему не стучать. Совсем старая, машинка, только и ремонтирую ее. Купить бы новый мотор, но... не по деньгам.

— Здесь мало рыбы? — спрашиваю я.

— Да нет, рыбы хватает. Вот только цены на нее устанавливают не рыбаки. Улов у нас скупают оптовики, владельцы ресторанов и гостиниц. А платят они сколько считают нужным. Нам же ездить в город торговать на рынке накладно, да и не на чем: транспорта нет. Так что на рыбе сейчас не разбогатеешь.

— Все дорожает... Все дорожает... — размышляет вслух Константинос. — То горючее, то хлеб. А оптовые цены на рыбу не повышаются…

...В этот день рыбацкое счастье нам не улыбнулось. За полдня в сеть попало лишь несколько мелких рыбешек. Порывы крепкого ветра подняли крутые пенящиеся волны.

— Начинает штормить,— сказал Константинос. — Пора возвращаться. Развернув баркас, он закрепил руль. Судно, несколько раз зачерпнув носом воду, направилось к невидимому берегу, с трудом рассекая упругие волны.

— Как вы ориентируетесь в море? — спросил я Константиноса. — Вы не пользуетесь даже компасом.

— Обоняние хорошее. Наш друг по запаху ориентируется,— пошутил Георгиос. — Ведь ветер несет в море ароматы диких цветов и трав.

— Нет, обоняние у меня обыкновенное,— не принял шутку Константинос.— Просто с годами появляется чутье. Дорогу домой я всегда найду без карты — рыбачу-то уже тридцать лет. А насчет запахов Георгиос прав. Сейчас подойдем ближе к берегу, и вы сами его почувствуете. Это аромат Крита. Его ни с чем не спутаешь и никогда не забудешь...

Обратный путь занял немного времени. Впереди показались деревенские домики. На пристани мы простились с Константиносом, Георгиос, извинившись, побежал разыскивать своего брата, а я медленно направился по лабиринту узких улочек к тропе, по которой мы спускались с шоссе. Поселок маленький, но я в нем все же умудрился заблудиться. Наконец, вышел на крохотную деревенскую площадь и остановился. В центре стоял небольшой, сложенный из обтесанных камней обелиск...

Два рабочих дня в сутки

Почти в каждой критской деревне, в каждом городе стоят подобные монументы в честь жителей острова, сражавшихся во время второй мировой войны с гитлеровскими" захватчиками. «Смелый, как критянин», «стойкий, как критянин»— эти выражения давно уже стали поговорками в Греции.

Весной 1941 года началась известная «битва за Крит». Остров стал последним опорным пунктом греческих и английских войск, которые пытались сдержать натиск итальянских и немецких армий, вторгшихся в Грецию.

К концу мая захватчики высадились в различных районах острова. Английские и греческие войска сдали Крит. Тогда на борьбу поднялись жители острова. Все население — практически без оружия и боеприпасов — в течение десяти дней отбивало ожесточенные атаки гитлеровцев. Бои шли за каждую деревню. Фашисты начали еще один штурм Крита, армады самолетов ежедневно вели массированные бомбардировки, В портах высаживались все новые и новые немецкие части.

«Битва за Крит» продолжалась и после того, как, остров оккупировали фашистские войска. На Крите развернулось мощное партизанское движение. Отряды патриотов, укрывшихся в лесных массивах, в горах, действовали во всех районах острова. Вооруженной борьбой народа руководили критские коммунисты.

Вместе с греками в партизанских отрядах сражались советские люди — военнопленные, бежавшие из гитлеровских лагерей смерти. Здесь, на критской земле, вырвавшись из плена, советские солдаты и моряки вновь вступали в бой против фашизма. Тридцать три советских партизана отдали жизнь за освобождение Крита. Они похоронены на городском кладбище в Ханье.

Три раза я побывал в этом городе и всякий раз, подходя к памятнику советским воинам, еще издали видел у его подножия живые цветы — на Крите помнят подвиги героев.

Помнят павших и в городке Анойя, на улицах которого всегда можно встретить пожилых женщин в траурной одежде. Гитлеровцы истребили большинство местных жителей, помогавших партизанам, а деревню взорвали. Лишь немногим семьям удалось спастись в горах. Те, кто выжил, и сегодня носят траур по погибшим друзьям и близким.

…В Ираклион мы с Георгиосом возвращались после полудня. При въезде в город мой спутник свернул с шоссе и погнал машину по узеньким пустынным улочкам, следуя каким-то запутанным маршрутом.

— Так будет быстрее, а то на шоссе наверняка попадем в пробку,— объяснил он мне.

Замелькали невысокие — совсем не городского вида — двухэтажные белые дома с глухими ставнями. Почти не снижая скорости, мы неслись по переулкам, где на тротуарах, а то и прямо на мостовой, тут и там стояли ветхие фанерные ларьки. На каждом повороте мне казалось, что авария неизбежна.

— Уверяю здесь сейчас нет ни одной машины и ни одного прохожего,— сказал Георгиос, заметив мою нервозность. — Вот утром другое дело улицы в этом районе запружены. Тут вовсю идет торговля — настоящий восточный базар. Тогда не то что проехать, а пройти-то трудно. После половины третьего Ираклион замирает. Работа заканчивается, все отправляются по домам — обедают и спят часа два-три — в Греции это время дня называется «мизмери», в Испании — «сиеста». А в половине седьмого город опять оживает. День словно начинается сначала. Для многих это второй рабочий день, а для кого-то — время отдыха и развлечений. Лишь к двум часам ночи Ираклион засыпает вторично — уже до утра. Этого графика придерживаются по всей Греции, да, впрочем, и в большинстве южных стран.

Я не заметил, как за разговором мы выскочили на одну из центральных площадей города. Здесь я и расстался с Георгиосом — ему нужно было немного отдохнуть перед вторым рабочим днем.

Принятый по всей Греции «график» не соблюдали одни лишь туристы даже в этот послеобеденный час они неутомимо фотографировались на фоне огромных пальм, которыми обсажена площадь. Молодой ираклионец, смуглый черноволосый парень в потертых джинсах и голубой майке с надписью «Крит», расхаживал по тротуару и настойчиво, громко зазывал на экскурсию в Кносс, расположенный недалеко от города. Я подошел и купил билет, чем вызвал у парня искреннюю и бурную радость. Можно было подумать, что именно он был одним из создателей знаменитого Лабиринта и теперь приглашает публику полюбоваться плодами своих трудов — вернее, остатками былого великолепия.