Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1986 год

Особенно показательным в этом отношении явился 1970 год — о нем хорошо и сейчас помнят, — когда десятки тысяч разгневанных фермеров вышли на улицы Виннипега, Реджайны и Эдмонтона, требуя от федерального и провинциальных правительств принять безотлагательные меры в защиту сельского хозяйства. Возмущение фермеров было столь велико, что некоторые политические тузы в Оттаве и на местах заволновались — со времен Риля прерии считаются взрывоопасными.

Выход нашли: выплачивать фермерам по двадцать пять долларов за каждый гектар пашни, оставленный под паром. Ту же плату повышали, если фермеры засевали поля не пшеницей, а фуражным зерном. В итоге площади под пшеницей сократились на два с половиной миллиона гектаров.

— Нашли дурней! — говорил Уильям. — Мы с сынами учитываем рыночную конъюнктуру, не жмемся арендовать лучшие машины. Так что, худо-бедно, справляемся. От кто послабее, тому-таки приходится несладко...

Первыми на землю нынешней Манитобы пришли выходцы из Ирландии и Шотландии. А в конце XIX века здесь уже жили переселенцы из десятка европейских стран. Обосновались тут и украинцы, которые покинули родные места в 90-х годах прошлого столетия. За океан их гнали голод и нищета. Корчуя пни вековых деревьев, очищая землю от валунов, они акр за акром готовили ее под пашни. Боронили и сеяли на быках, как у себя под Тернополем или Черновцами, складывали свои мазанки и белили хаты — они как две капли воды похожи на оставленные родные жилища. Вместе с другими, такими же трудягами-бедняками, они вынесли на своих плечах всю тяжесть освоения канадской целины.

Каждый год в день рождения Тараса Шевченко они съезжаются в Виннипег на фестиваль украинского искусства. Правда, стихи в основном читают в переводе на английский, а вот песни стараются петь на родном языке. Многие из них (но далеко не все) подписчики журнала «Кенэдиен Юкрэниен» («Канадский украинец») — издания, объективно знакомящего читателей с жизнью Советской Украины.

Кри живут за Виннипегом

Манитобу вместе со Саскачеваном называют «канадским хлебным мешком». Но эта провинция еще очень богата полезными ископаемыми, особенно ее север. Впрочем, северные районы еще ждут своего часа, а сегодняшний день тесно связан с Виннипегом — столицей и культурным центром. Тут и банки, и правления фирм, и заводы. Город вырос на месте Верхнего форта Гарри у слияния рек Ред-Ривер и Ассинибойн. Виннипег был тем центром, откуда началось интенсивное освоение канадского Запада. Правда, к 1910 году поток переселенцев обмелел и дальнейшее развитие Виннипега замедлилось. Лет пятьдесят назад город по количеству населения занимал третье место после Монреаля и Торонто, а сейчас перелез на четвертое. Его обогнал Ванкувер.

Если выехать из Виннипега на северо-запад, никак не минуешь города Флин-Флона, считающегося границей между восточной и западной Канадой. Дальше дорога устремляется на север и оканчивается у селения Пеликан-Нарроус в Саскачеване. Здесь начинается резервация индейцев племени кри Мисто-Носайеу, что в переводе с языка кри означает «Большая Рыба».

Кри — самое многочисленное племя Североамериканского континента. Они занимались охотой на бизонов, промышляли пушниной, ловили рыбу в лесных водоемах ибыстрых реках. Их жизнь и быт и сейчас неразрывно связаны с охотой и зависят от нее. Компания Гудзоно-ва залива безжалостно эксплуатировала кри, применяя кнут и пряник, а точнее, пулю и алкоголь.

Когда Компания продала земли правительству, в места поселений кри и других племен хлынули вольные торговцы. Убийства, кражи, безудержный разбой воцарились в этих краях. О жестокости торговцев до сих пор ходят легенды. Например, о форте «Вуп ап». Через узкие бойницы в его стенах принимали от индейцев меха, платили за них напитком «кикапу» — самогоном, настоянном на табачном листе, красном перце с добавлением имбиря и свекольной патоки. Это дьявольское зелье лишало индейцев рассудка. Но стоило индейцу заспорить о цене, как хозяева форта били по нему из соседней бойницы из ружей. Никто — ни правительство, ни чиновники на местах — не пытался оградить индейцев от притеснений. Политика заключалась в кратком кредо: «Единственно хороший индеец — это мертвый индеец».

Примерно к 1870 году были истреблены бизоны. Это лишило индейцев основного источника существования: ведь все благосостояние их было связано с охотой на бизонов. В пищу шло мясо, из шкур изготовляли покрытия для вигвамов, упряжь, одежду, люльки для детей, мокасины, накидки, из сухожилий делали тетивы для луков, нитки для шитья и плетения рыболовных снастей, из рогов — пороховницы. Женщины собирали в прериях бизоний навоз для домашних очагов. Короче, ничего не пропадало.

При этом индейцы били столько бизонов, сколько надо, чтобы прокормиться. С приходом колонистов миллионы бизонов были перебиты — из-за шкур, деликатесов — языков и мяса горба. Туши бросали догнивать на месте. К концу XIX века канадские прерии были усеяны костями.

В свое время вожди кри и других племен просили администрацию принять срочные меры, ограничить охоту. Правительство не вняло, а может, и не хотело внимать. И из пятидесяти миллионов бизонов, которых насчитывалось, по мнению зоогеографов, в 1840 году, к 1880 году осталась в живых сотня-другая. Сейчас в национальном парке «Элк айленд» насчитывается шестьсот голов. В парке «Вуд буффало», в пятистах километрах от Эдмонтона, их уже около пятнадцати тысяч. Популяцию бизонов восстановить можно, хотя и трудно.

В наши дни в резервациях — а их в Канаде около двух тысяч — проживает более девяноста процентов индейского населения. Мне не удалось побыть сколько-нибудь долго в индейской резервации, но каждый раз, когда я видел индейца, «голосующего» у шоссе, я подсаживал его в машину — в дороге и поговорить можно.

Парень из резервации Мисто-Носайеу возвращался из города.

— Правительственные чиновники больше заботятся о сохранении журавлей, чем о создании для нас сносных условий жизни. Мой отец наивно верил, что образование, полученное в школе, может сделать индейца счастливым. И я тоже так думал. Но вот два года, как кончил школу, и вижу, что образование мне ничего не дало. Из нас хотят делать «краснокожих белых», а у нас ведь есть свои обычаи, традиции. Со мной учились ребята из глухих селений. Там школ вообще нет, и эти дети в сентябре, когда начинается учебный год, отправлялись за сотни миль в резервации, где школы есть. И только в июне они возвращались в родные места. От семьи отвыкли, ничего из того, чем занимаются родители, на знают...

Дети кри с раннего возраста помогают родителям вести хозяйство: заготовлять дрова в лесах, доставлять их к домашнему очагу. У них остается совсем мало времени на занятия.