Журнал «Если» - «Если», 2012 № 11

— Взятка не поможет, — заявил Ðàã. — Нельзя строить дружбу на долге.

— Я больше не пытаюсь завести друзей, — прошептал Мок. — Я не понимаю, как ты думаешь, но я знаю, как думаю сам. Ты помог мне несколько дней назад, и теперь я помогаю тебе.

На то, чтобы размазать пасту как следует и разгладить застаревшую пищу, ушло какое-то время. Магнитное поле Рага усилилось. Когда Мок наконец уселся, Ðàã выглядел здоровее, хотя иголки вокруг его глазоножек и на спине все так же крошились.

— Каково это, быть дворянином? — прошептал Ðàã.

Мок чистил свои иголки.

— Уже и не знаю.

Мок сидел молча, рядом с Рагом и его вонью.

— Я проведу тебя в верхние покои, — объявил тот наконец.

Мок замер.

— Мы — друзья?

— Да.

Неожиданно для Мока ответ вызвал у него гордость.

Четыре дня назад, в поместье Владыки Хака, Мок изнемогал. Пользуясь лишь клешнями челяди, он бился против одного Последователя Иглы за другим, всех искусных и хвастливых. Он не мог сказать им, почему у него нет больших клешней, и поэтому они подозревали, что таким образом мастер Хак наказал его за недавний бой с безымянным наемным убийцей. Мок давно уже добился полного превосходства над ними, так что теперь они ликовали над его потерей и мягкости отнюдь не проявляли.

Несколько нападающих приемов не требовали веса и режущего действия больших клешней. Их он и применял. Сын Иглы оказался заблокирован. С разворота он вышел на Обманчивую Ступню — и его опять заблокировали. Робкая Клешня позволила Моку нанести легкий удар партнеру, однако тот быстро свалил его другой большой клешней. Защита Перекрестный Спаситель едва не опрокинула его на спину во дворе. Другие Последователи хвалились за его счет. Он платил каждому.

Мок прокрался в свою келью без крыши подле самой вершины школы. Стены в ней образовывались рядами блестящих стальных прутьев. Из пола к небу тянулись крошечные острые иголки. Расположение его кельи было привилегией, которую он заслужил, — высоко над частоколом стен и двором.

Под школьной оградой раскинулись заросли обнесенных стенами главных особняков, поместий и башен, их тонкие иглы и толстые прутья отражали свет звезд. Небо было усеяно точками различных цветов. Некоторые были чистыми, вроде зеленых рентгеновских лучей звезды в левом глазу созвездия Пика. Другие смешанными: например, оранжевый — радиоволн и синий — теплового излучения кончика крыла Пика. И все цвета оплетало магнитное поле пульсара.

Внутри него боролись гордыня и смирение. Он заслуживал большего. Он был самым совершенным из Последователей Владыки Хака. Он должен сверкать в собственной чистоте. Вместо этого он обременен другими цветами.

На следующий день Владыка Хак выдернул из спины Мока длинные иглы и вставил взамен короткие и тупые — вроде тех, что носили роильщики, которые улавливали гораздо меньше микроволн. Затем он обучил Мока новым приемам, для которых не требовалось больших клешней.

— Как же я могу таким нападать, Владыка? В этом нет достоинства, — посетовал Мок после еще одной изнурительной тренировки, вытянув пригодные только для труда клешни.

— Цели и средства могут затенять друг друга в зависимости от времени дня, — промолвил Владыка Хак. — Убийство — средство, которое у нас всегда под рукой, однако цену его мы должны тщательно просчитывать.

— А где просчитана честь?

— В твоем смирении, — ответил Владыка Хак.

Мок потупил глазоножки.

Ðàã привел Мока к стражникам верхних покоев главного дома Банов и заявил им, что ему необходима его помощь. Ðàã роился и платил семье Банов уже долгое время, и стража его знала. Они позволили Моку пройти. Там, на пару с Рагом выскабливая и без того блестящие стены, Мок повстречал болезненно знакомые уклад и превосходство знати. Его же никто не заметил.

Будь Иглой.

В середине утра мимо прошел сам Владыка Цис. Он скользил по игольчатому полу словно ветер, с неподвижно воздетыми большими клешнями. Совершенство. Даже Владыка Хак не мог добиться подобного изящества.

Мок испугался, как не пугался со времен своей первой встречи с Владыкой Хаком, когда он был еще короткоигольчатым и толком даже не вырос. Лишь неуверенность в себе может вызвать подлинный страх, его же неуверенность просто смердела. Мок являлся лучшим из учеников Владыки Хака. Однажды, быть может, он овладеет Иглой, но Цис уже овладел Иглой и исследовал этические и воинские области за ее пределами. Владыка Хак объяснял, однако Мок на интуитивном уровне так и не понял, с чем же ему предстоит столкнуться. Со своими собственными длинными иглами, основательно зарядившись под пульсаром и как следует наевшись подношений своих роильщиков, ему, быть может, достало бы сил произвести хорошее впечатление. Но не сейчас.

Утро уже подходило к концу, когда подле Мока, озабоченного затвердевшим комком на стене, повстречались два дворянина. Один двигался со сдержанностью и изяществом Последователя. Другой — крупнее, с иголками подлиннее и грубыми манерами — выглядел офицером-наемником из какой-нибудь провинции. Этот второй спросил, каковы будут пожелания Владыки Циса относительно построения войск на строевой подготовке. Последователь ответил, что днем Владыка Цис будет медитировать, и муштрой войск займется он сам. Мок забеспокоился. Сегодня Владыка Цис может оказаться в одиночестве. Озаренный внезапной идеей, он украдкой подобрался к Рагу.

— Мне нужны твои иголки, — заявил он.

— Что?

— Займу на какое-то время. Потом верну.

— Это как? Ты спятил? Я же умру!

Даже со всеми своими иголками, которыми он был в состоянии улавливать прямые микроволны днем или случайные ночью, Ðàã отнюдь не отличался здоровьем. А без них он мог впасть в глубокую спячку или умереть.

— Я делаю это не просто так, — ответил Мок. — Я буду твоим должником всю свою жизнь.

— А это поможет тебе снова стать дворянином? — поинтересовался Ðàã.

— Возможно.

— Так я получу их назад?

— Надеюсь, что да.

Глазоножки Рага уныло поникли.

— Мы ведь только стали друзьями. Ты просишь так много, и я боюсь, что умру.

— Я тоже, — ответил Мок, сам удивившись правдивости своих слов. Куда же подевалось его дворянское бахвальство?

Мок повел Рага выше в покои знати, по пути производя уборку. К полудню они добрались до крыши, где приближенные сеньора Бана обычно купались в жарком сиянии пульсара. Часть крыши была отделена — несомненно, для Владыки Циса. Сейчас она оказалась пуста.

— Нам нельзя здесь оставаться, — прошептал Ðàã. — Только личные роильщики сеньора Бана могут здесь убираться.

— Я знаю, но это моя единственная возможность встретиться с Владыкой Цисом.