Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09

Бун вытряхнул в кофе подсластитель из пакетика, потом подсыпал немного сливок.

Тоненькая струйка сливок кружилась в черном кофе как спираль далекой галактики, соединяя, разъединяя и опять соединяя оборвавшиеся нити Пути.

Пятилетний Элвин (он к сожалению, никогда не станет старше) лежал на больничной койке, уставившись на ряды красных, синих и белых медведей вверху на обоях. За окном, перебивая больничные утренние звуки, звенели птичьи голоса. Зимние птички, по всей видимости, садились на заснеженный подоконник, с любопытством заглядывая черными глазками в палату. И мальчику казалось, что они приглашают его в свою веселую легкокрылую компанию. И он не прочь принять приглашение, если бы…

Сегодня Элвин не чувствовал сильной боли, но взамен ее появился мучительный жар. Из капельницы по тонкой прозрачной трубочке сквозь иглу, такую большую и толстую на бледненькой ручке малыша, чуть слышно журча, текли лекарства и глюкоза для питания.

Только эта желтоватая трубочка, как пуповина, связывала его с жизнью. Элвину трудно было дышать, и весь мир казался ему несносным. Лишь птички, веселые порхающие создания, такие беззаботные и счастливые в белоснежном прохладном снегу, немного развлекали умирающего.

Рядом с кроватью лежали мелкие игрушки, принесенные для него добрыми нянями и сиделками, должно быть, ненужные их собственным детям. Элвина игрушки совсем не занимали. Он ждал смерти. Он хотел умереть. Он слишком страдал. Наблюдая за врачами, озабоченными, отводившими глаза, мальчик чувствовал, что ему осталось недолго. Болезнь сделала его взрослым, он понимал свой диагноз: белокровие, саркома, лихорадка, падение кровяного давления до критической точки…

И все-таки у Элвина осталось одно желание: он снова ждал в гости Ведьму. Ему хотелось верить, что она стала его подружкой, хотя друзья в этом мире попадаются редко… А Элвину, если правду сказать, ни разу не пришлось встретить настоящего друга. Окружающие относились к нему с жалостью, не более того. За свою недолгую, но такую мучительную жизнь мальчик твердо усвоил: каждый получает только то, что может взять. Для маленького философа жизнь — это больница и все то, что связано с болью.

Временами в палату заходила дежурная сестра в маске. Она меняла ему белье, умывала, измеряла температуру, давление, следила за дыханием и пульсом, и данные записывала в толстую тетрадь. Он больше не мог самостоятельно есть и глотать лекарства. И у его постели появился штатив с капельницей. Мальчик равнодушно следил за хлопотами сестер и нянечек; некоторые говорили малышу несколько ласковых слов, мимоходом гладили ладонью в резиновой перчатке по щеке, ободряя. Сердечко Элвина вздрагивало от ласки, напоминая ему, что он еще жив.

Ведьма, которую Элвин считал своей подружкой, выглядела как настоящая ведьма. Почему-то все знают, как должна выглядеть настоящая ведьма, хотя мало кто может похвастаться, что видел ее. Она была закутана в черный плащ, на голове у нее красовалась островерхая черная шляпа. Глазки у нее были маленькие и красные, как при насморке. На носу — большая шишка, во рту — редкие острые зубы, а на пальцах длинные загнутые когти. Трудно было сказать, старая или молодая была эта ведьмочка, но Элвину это было неважно. Она же его подружка, значит милее всех.

Но пора открыть главный секрет Ведьмы Элвина. У нее необычная биография, которую пятилетний мальчик, как бы ни был умен, понять бы не сумел. Да и ведьмой в обычном представлении она, конечно не была. Она была существом женского пола, сгустком чистой энергии из дальней галактики, застряв на Земле пятьдесят световых лет назад. Возвращаясь «домой» в свою галактику, со скоростью один световой год в миллисекунду, она вдруг почувствовала, что случилось неладное. Энергия движения в космическом пространстве неожиданно пропала. Раненая «сущность» обнаружила рядом с собою планету, на которой была жизнь и осталась поджидать помощи от родственной братии, в надежде, что соплеменники уловят постоянный сигнал бедствия и спасут беднягу из переделки.

В больничных лабораториях инопланетная «сущность» находила для себя все необходимое. Она обожала купаться в рентгеновских лучах, а в солнечные дни загорала на больничной крыше. Конечно, наше доброе большое красивое солнце смешило ее: оно казалось ей тусклым желтеньким шариком, чуть тепленьким и ничтожным по сравнению с солнцем ее родины. Но другого все равно не было. «Сущность» интересовалась детьми и детскими больницами. В былые времена, когда она еще была здорова, «сущность» не однажды принимала участие в ритуалах новорождения. И на Земле ей представилась неожиданная возможность поближе узнать детей. Ничего другого ей не осталось, и она трезво признала это.

Дети ей нравились, но когда вырастали, то переставали ее интересовать. Оказалось, что самые маленькие воспринимали ее как реальность, тогда как взрослые ни за что не могли ее увидеть, да, наверное, и не захотели бы!

Сначала она решила принять вид дракона, очень ей нравился этот двенадцатиголовый змей. Но энергии у нее оказалось маловато для такого воплощения. Она полистала детские книжки и облик сказочной ведьмы пленил ее. К тому же и детишкам знакомый образ более понятен.

Наконец, медсестра ушла, оставив Элвина одного. И тут же в дверях появилась Ведьма. Оставив свою метлу в углу палаты, она провальсировала к кровати мальчика и уселась на краешке.

— Ты сосчитал всех медведей? — вращая красными глазками, свирепо спросила она. — Тебе было ясно сказано: хочу, чтобы все медведи были сосчитаны, и если ты этого не сделаешь к моему приходу, я запеку тебя в именинном пироге!

Мальчик радостно засмеялся. Боль и жар отступила, силенки, сбереженные для желанного свидания, прогнали ненадолго болезнь.

— Я ждал тебя! Спасибо, что пришла!

— Ты сосчитал медведей? Сколько их? — Повторила Ведьма безжалостно. Иногда эта манера пугала детей, но только не Элвина. Он продолжал улыбаться.

— Сто сот… — ответ его был неуверен, но какое это имело значение для двух друзей?! Он просто не умел считать дальше ста. Для пятилетнего мальчика и это совсем неплохо.

Ведьма удовлетворенно кивнула, она поняла, как он старался выполнить задание.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ведьма не из простого любопытства. Что-то, похожее на любовь, шевельнулось в ней. Она чувствовала, как жар снедает больного.

— Прекрасно, спасибо! — вежливо ответил Элвин. — Утром за окном летали птички, — вздохнул мальчик, — я хочу быть, как они — летать над деревьями, крышами и колокольнями…