Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 06

Тут начали происходить совершенно необычные вещи. Неразлучные братья Грау — Луис и Генрих уже обладали способностью к телепатической коммуникации. Они быстро обскакали нас в развитии психокинетической энергии и заставили по другому взглянуть на ее возможности. Как-то я сидел в зале древностей Британского Музея, а они, сконцентрировав свою энергию в унисон, придвинули ко мне мраморную плиту весом в тридцать тонн. Свидетелями стали Янис Ласкаратос, Эмлин Джонс, Жорж Рибо, Кеннет Фурно (заведующий археологическим отделом, мой личный «посвященный») и я. Братья объяснили, как им неожиданно удалось форсировать силы друг друга, действуя в ритме пульса. Мы тогда даже не поняли, о чем они говорят.

Прежде чем рассказать о первой катастрофе, постигшей нас, я расскажу немного поподробней о ПК, поскольку это явление занимает важное место в повествовании. Разумеется, у нас появилась новая цель в борьбе с паразитами. Еще когда я только начал изучать Гуссерля, я понял, что человечество проглядело простейший секрет бытия, — секрет, который трудно не обнаружить. Дело в том, что убогость нашей жизни и нашего сознания вызвана ослабленностью луча внимания, который мы обращаем в окружающий мир. Представьте, что у вас есть прожектор, но без отражателя. Вы включаете свет — лампочку высокого накала, — но он рассеивается во всех направлениях, а львиную долю энергии поглощает сам прожектор. Но вот вы вставили вогнутый рефлектор, и луч устремляется в одном направлении. Но и это лишь полумера — все световые волны движутся в одну сторону, но «не в ногу», как будто недисциплинированная армия бредет по улице невпопад. Пропустите свет сквозь рубиновый лазер — волны тут же начнут «маршировать в ногу», их сила увеличится тысячекратно — известно, что ритмично шагающие войска способны разрушить стены Иерихона.

Человеческий мозг и есть такой же прожектор, обращающий луч «внимания» во внешний мир. Но прожектор этот пока не снабжен отражателем. Наше внимание скачет по сторонам, у нас просто нет умения сконцентрировать этот луч, хотя иногда это удается. По мнению Флейшмана, сексуальный оргазм — ни что иное, как фокусировка и концентрация «луча» сознания (или внимания). Он неожиданно становится мощнее, и в результате человека охватывает безумное удовольствие. То же самое происходит и с поэтическим «вдохновением». Благодаря счастливому случаю или неожиданной настройке мозга луч внимания собирается на мгновение в пучок, и нащупывает «славу и свежесть мечтаний» [10] Строка из стихотворения Вордсворта «Ода. Знак вечности». везде, куда бы ни был он направлен. Нет нужды напоминать, что так называемые «мистические» переживания — это тот же луч, но внезапно усиленный лазером. Когда Якоб Беме [11] Якоб Беме (1575–1624) — немецкий философ-пантеист. увидел солнечный Зайчик на оловянной тарелке и заявил, что он узрел небеса, то это было объективной истиной.

Человеку всегда было невдомек, отчего жизнь так скучна, а виной тому — рассеянный и мутный луч внимания, хотя, как я уже заметил, на протяжении веков этот секрет лежал у нас под носом. А после 1800 года паразиты сделали все, чтобы отвлечь человека от открытия, которое после эпохи Бетховена, Гете и Вордсворта было просто неизбежным. И это им удалось, причем помогла им привычка человека к рассеянности и трате времени по пустякам. Порой человека озаряет великая идея — мозг тут же предельно фокусируется. Но в следующую минуту вступает в силу привычка. Желудок жалуется на голод, глотка — на жажду, а внутренний голосок Нашептывает: «Пойди, утоли свои нужды, а потом сможешь еще лучше сосредоточиться». Человек уступает — и мгновенно забывает о великой идее.

И когда человек догадывается, что внимание — это «луч» (или, как сказал Гуссерль, наше сознание является «умышленным»), в этот момент он постигает главную тайну. Дальше остается только выяснить — как придать этому лучу направленность. А уже «направленный» луч вызывает ПК эффект.

Так, из случайного открытия братьев Грау мы выяснили, как можно использовать мозг партнера в качестве рубинового лазера и «сфазировать» луч. Братья стали признанными специалистами в этом. На поиски они потратили почти девяносто девять процентов энергии луча, но даже оставшегося процента было достаточно, чтобы запросто сдвинуть с места тридцать тонн груза. А если бы мы все могли воспользоваться этим процентом, то сдвинули бы и пятьсот тонн.

И вот наступило четырнадцатое декабря — ночь катастрофы. До сих пор не знаю, кто же приманил к нам паразитов? Возможно, это был Жорж Рибо — довольно странный коротышка, которого привел Джиоберти. Рибо писал книжки по телепатии, магии, спиритуализму с названиями типа: «Спрятанный храм», «От Атлантиды до Хиросимы», он также основал журнал «Les Horizons de L'Avenir» [12] Горизонты будущего» (фр.). . Не стоит обвинять Джиоберти в поспешности выбора союзника. Рибо обладал проницательным умом и прекрасными математическими способностями. В его книгах ощущалось, что он сам был на подходе к разгадке тайны паразитов. Но с другой стороны, в них было больше догадок, чем научных выкладок. Он перескакивал от Атлантиды к ядерной физике, от обрядов в первобытных племенах к кибернетике. Основательный научный аргумент он мог загубить непроверенным «фактом», почерпнутым в спиритуалистской литературе. В одной и той же сноске он цитировал шарлатанов и ученых. В Диярбакыр Рибо прибыл специально, чтобы увидеть меня, — маленький человечек с худощавым нервным лицом и буравящими насквозь черными глазками. Несмотря на его ум и знания, он показался мне наименее подходящим союзником. Уж больно он суетился. Я сразу выделил его, как самого нестабильного среди остальных, хуже всех ментально защищенного. Райх так и сказал по этому поводу: «Недостаточно безразличен».

Было десять вечера, я сидел в своей комнате и писал. Неожиданно по телу пробежала дрожь — знак того, что паразиты где-то рядом. Такое же чувство я испытывал у себя в квартире на Перси-стрит. Должно быть, они периодически проводят проверки, так что я не стал волноваться, просто замаскировал свое новое «я» в дебрях старого и принялся рассуждать о какой-то шахматной задаче. Я намеренно старался размышлять медленно, пережевывая каждый аспект задачи, хотя в секунду мог решить ее. На полпути к завершению я позволил себе отвлечься, встал, выпил фруктового сока (от алкоголя я отказался — ведь теперь стимулятором мне служил просто моментальный акт концентрации). Потом я притворился, что забыл, с чего начал задачу и кропотливо принялся решать ее с самого начала. Примерно через полчаса я зевнул и позволил своему мозгу «утомиться». Все это время я чувствовал их слежку; теперь они проникли на более глубокий уровень, чем тогда на Перси-стрит. Год назад я даже не почувствовал никакой подавленности под их наблюдением — это было за пределами сознательного или бессознательного.