Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2002 № 05

— Иду.

Лев вышел, осторожно посмотрев на Белкова.

— Сейчас все и решим! Не волнуйтесь вы так, — успокаивал их Павел Сергеевич. — Недолго осталось!

— Я уже понял, что недолго! Но как мне с этим вот жить? — сказал Белков и посмотрел на вторую голову. Вторая голова показала язык, а потом чихнула.

— Видишь? У нее даже твой насморк! А ты сам не чихаешь!

— Лучше чихать.

— Раздвоение личности теперь в полном смысле этого слова…

— Паша… Я тебя…

— Ну не надо.

— Надо.

— Антон, мы же цивилизованные люди. Университеты кончали… Ну что, если по-другому не выразишься…

— Это тебя спасло. Но как мне с этим жить?.. И с этим тоже? — он показал на Болкина, вторая голова которого показала профессору страшную рожу. — Точнее, с этими.

Пришел Ионне с Винкером. Винкер посмотрел внимательно на биологов.

— О, майн готт! — сказал он. — Кхак фас мноко!

— Да, лаборатория увеличилась на двух сотрудников, — недовольно ответил Белков.

— На шестьдесят шесть процентов, — подтвердил Болкин.

— Я его сейчас!..

— Хватит! — разнял их Кандица.

— Я фам сачшем нушен? — спросил Винкер.

— Где ваш документ? — спросил Кандица.

— Какой? — спросил Белков. Вторая его голова тоже удивилась.

— Манускрипт!

— А… Аспирант!

Болкин вытащил из кармана халата пакет с манускриптом.

— Береста, — Кандица взял пакет. — Генрих Францевич, возьмите это, отсканируйте и попытайтесь связаться с Исландией. Может, эта руника их заинтересует.

— Я, — ответил Винкер и взял пакет.

— А нам что делать? — спросил Белков.

— Вам? — сказал Ионне. — Звоните домой и говорите, что задержитесь.

Через три дня Исландия ответила. Музей Рейкьявика сообщил, что нашел в своем архиве подобный манускрипт и готов прислать его фотокопию в обмен на настоящий. Винкер отправил манускрипт в бандероли. После чего пришлось переводить присланный, на это ушло еще два дня.

— Горный снег? — спросил Кандица. Он решил взять все в свои руки.

— Кипит, — сказал Ионне.

— Гранит?

— Положил, — сказал Джоуль-Ленцкий.

— Голубика?

— Лежит, — ответила Леркина.

Вторая голова Болкина показала ей язык. Леркина ответила тем же.

— Береста?

— Есть, — ответил Ионне.

— Сфагнум?

— Положил, — сказал Генриус. — Хороший, ребята, у вас раствор получается… Консистенция… Цвет… Запах… Плохой раствор… Никому не нужный!

— Не мешай, Янис Петрович… — сказал ему Кандица. — Ты бруснику положил?

— Да…

— Сосновые опилки…

— Нехороший раствор…

— Мешай!

— Есть.

Генриус и Спинеев принялись мешать раствор.

— Заклинание проверил? — спросил Кандица Винкера.

— Я, — ответил Винкер. — Три раса.

— Ну, с постулатами Нильса Бора!.. — Кандица выдохнул и начал читать заклинание. — Когда с горы Хваннадальсхнукюр… ну и названия у них… представляю, что у них в паспорте написано… Я отвлекся… Когда с горы Хваннадальсхнукюр… Что? Сойдет огненная лава? Это вулкан получается… Ну ладно… Когда с горы Гекла… опять вулкан… сойдет лава в море, полное льда… Когда столбы воды гейзера Дейлдартунгухвер достигнут неба! Когда взлетят все птицы, и рыбы поплывут на заход… На запад, значит…

— Именно на сахот! — сказал Винкер.

— Ладно, на заход… Тогда пройдут вечные года и пойдет назад все, что было!.. Теперь пейте!

— Хорошо, — сказал Белков и принял пробирку из рук Кандицы. — Будем считать, что вы сделали все правильно.

— Хочется верить.

— Ладно, — Белков залпом выпил зелье.

Болкин тоже взял пробирку и выпил ее.

— Мы недолго поспим? — спросил, зевая. Белков.

— Наверное, побочный эффект, — сказал Спинеев.

— Да, — зевнул Болкин и тут же уснул.

— Недолго, самую капельку, — сказал Белков и заснул.

Проснувшись, профессор Белков первым делом посмотрел налево… Голова была на месте. Глаза ее были открыты и смотрели в потолок.

— Не вышло… — грустно сказал Белков.

— Да, — сказала вторая голова профессора. Профессор вздрогнул. Голова могла говорить! — Я об этом уже подумал… Все во вселенной взаимосвязано… Кваканье лягушки в предрассветной тьме, полет и песня жаворонка…

— Исландцы извиняются, — сказал Кандица и подошел к профессору. — Они не ту копию нам прислали…

— И что? — спросила первая голова профессора.

— Придется подождать.

— Опять! Но ведь она говорит!

— И что говорит! — сказал Ионне. — В этой голове бурлят философские мысли!

— Что?

— Да. Получилось так, что одной голове отошло все гуманитарное в вас, а все естественное отошло первой голове.

Хотя кто из вас первая, кто вторая — это надо еще разобрать…

— Я первая! — сказала первая… то есть правая голова.

— О первоочередности наук общественных, естественных, гуманитарных, экономических и технических нам следует подумать! — сказала левая голова профессора Белкова.

— Хорошо, вы еще в технике ничего не соображаете, — сказал Спинеев. — А то был бы Змей Горыныч какой-то…

— Я тебя сейчас! — профессор потянул руки к шее Спинеева.

— С моей точки зрения, убивать — это неэтично, — сказала левая голова профессора.

— И тебя тоже!..

— Успокойтесь! — прикрикнул на них Кандица. — Когда одна голова больше гуманитарий, а другая естествоиспытатель — это разве не проявление высшего разума?..

И руки Белкова потянулись к шее Кандицы…

Художник Ю. СТОЛПОВСКАЯ

Перевел груки Генрих ВАРДЕНГА

СВОБОДА

Свобода — возможность делать свободно все, что вам нравится, все, что угодно; при этом, конечно, вам непреложно должно быть угодно то, что вам можно.

БЛАГОРАЗУМНОЕ ВЛОЖЕНИЕ

От всех забот предельно прост рецепт животворящий: забота, отданная в рост, растет по нисходящей.

ПОСЛЕДНИЙ ШАГ

Motto: il n'y a que le dernier pas que coute *.

Будь трамплин покороче всего на шажок — настолько быстрей ты бы сделал прыжок.

* Эпиграф: дороже всего последний шаг (фр.).

НЕЗАМЕНИМЫХ НЕТ

Грук, предостерегающий вселенную от мании величия

Вселенная — вот что занятно — быть может, впрямь столь необъятна.

Но вряд ли кто-то бы заметил ее отсутствие на свете.

СОВЕТ