Альманах Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 4

Это я по маминым бумагам знаю. Она однажды хороший совет мне дала: показала свои бумажки с печатями, подписями разными и говорит: береги, деточка, все документы, каждую бумажку береги. А почему – не сказала. Но этот совет я всю жизнь помнила. И он пригодился мне не однажды.

Так вот, началась война, и бабушка пошла работать в госпиталь. Работала, пока могла. И мама моя помогала ей. Она была уже взрослой девушкой, все умела и никакой работы не боялась.

А перед самой войной мама моя – твоя прабабушка – вышла замуж за красивого и умного человека. Это был мой папа. Ты на него очень похож.

– Мой дедушка?

– Прадедушка, мой папа…

– А я его не видел?

– Нет… Я тоже видела его только на фотографиях. Потому что, как только началась война, он, как и все, кто мог, ушел на фронт.

И поначалу приходили от него письма. Мама их всю свою жизнь хранила.

Все ждала, наверное.

Но так уж случилось, что весь выпуск их летного училища ушел на фронт. Весь. И никто не вернулся…

– Никто?

– Да. Все остались на фронте. Ты знаешь, у нас в первом классе было 29 ребятишек. Так вот, на первом уроке учительница попросила поднять руки тех, у кого отцы с фронта вернулись. Не погибли, значит.

Мы молчим всем классом. Переглядываемся. И вдруг смотрю, три руки поднялись. Мы так и обомлели от радости за них. У троих отцы с фронта вернулись!

Мы смотрели на них как на ангелов. Может, кто из их отцов с кем-нибудь из наших встречался. Там, на фронте, до его гибели…

– И мой прадедушка? Тоже погиб?

– Да, я уже говорила тебе. Погиб он. Красивый, как ты. Ты на него очень похож. Волосы у тебя, как у него, белые, а глаза карие и ресницы в пол-лица!

Но отвлеклась я. Про что это я рассказывала?

– Про выпь.

– А что – выпь?

– Ухала.

– Да, ухала. Низким таким, не птичьим голосом. Как из-под земли. И редко так. Подождет-подождет – гукнет. И снова замолчит.

Из-за этого-то я и засиделась на краю леса.

Точнее-то сказать, не совсем на краю. Потому что между мной и тайгой была огромная зеленая-зеленая поляна.

Ровная, как бархат! И даже на вид такая же нежная.

Вот сижу я, выпь – не выпь ли – слушаю. И вдруг вижу, что недалеко от меня – ну метрах так в двух-трех – цветочек. Да такой красоты! Я таких и не видывала!

Дай, думаю, сорву для мамы. Она цветы любила очень.

Вскочила, бегом на зеленый бархат…

А я быстрая была, легкая. Все говорили: в чем душа держится, а быстрая, как ветер.

Да…

И вот бегу я к цветочку красоты несказанной и вдруг чувствую, земля-то под моими босыми ногами колыхнулась. Тяжело так, волной пошла…

И тут я вспомнила, что никакая это не поляна, а марь, и ходить к ней запрещено строго-настрого. Оттуда, говорили, еще никто не возвращался…

Я развернулась и бегом к берегу. А зелень-то эта бархатная прогибается под каждым шагом моим и вот-вот прорвется.

Но до берега я успела добежать.

Оглянулась вокруг. А тени! Уже и домов почти не видно.

Я бегом домой.

Мама спрашивает:

– Что случилось, ты где была? – У Тамары, – говорю.

Мама аж руками всплеснула:

– Так они у самой мари живут!

Я молчу. Ничего сказать не могу.

– Ты, – говорит мама, – никогда туда одна не ходи. А к мари и не приближайся!

Я головой киваю.

А она на мои ноги взглянула – да только ахнула. Чуть не по коленки зеленая тина на моих ногах, чуть не по коленки.

Взяла меня мама на руки:

– Пойдем-ка купаться. – А сама смеется: – К русалкам потянуло небось? Пойдешь еще?

– Нет, – говорю. – Никогда больше не пойду!

– Вот и славно, – смеется мама. – Вот и хорошо.

А на следующий день соседский дед-эвенк зашел к нам. Был он скрипач. А скрипичному мастерству учился в Петрограде. Удивительный был дед. Белый совсем, седой. А глаза пронзительные, черные. Насквозь видят.

Посидели взрослые, чаю попили.

А дед говорит мне:

– Я по тайге часто хожу. Хочешь, возьму тебя с собой?

Я обрадовалась – это не одной по марям шастать!

– Ну вот, – говорит, в следующее воскресенье и пойдем. Хочешь жемчуг повидать?

– Хочу! – говорю.

– Ну и договорились.

И много раз ходили мы с нашим петроградским скрипачом-эвенком в тайгу.

Много он мне показал. И как, прежде чем в лес углубиться, примету позади себя запомнить и с того же места приметить впереди, докуда дойти можно. Ну, то ли раздвоенная макушка лесины, самая высокая, которую отовсюду видно, то ли еще что.

Объяснял, куда и откуда какая речка ведет и как по ней к людям выйти.

А сколько жемчужниц мы повидали! Вычищенные, горкой сложены. Только на раковинах изнутри перламутр всеми цветами переливается. А уже ни устриц, ни жемчуга.

Дед только головой качал.

Наука его очень мне пригодилась. Однажды целый геологический отряд спасла.

– Как?

– Да ты еще не спишь? Я уже тебе полсвитерочка связала! Ну, последний рассказик и спать, спать, спать!

– Хорошо, Ба. Только у меня один вопрос будет, можно?

– Ну, если только один.

– А где сейчас этот дедушка-скрипач?

– Как где? Много лет ведь прошло. Умер он.

– Почему?

– Видишь ли, Малыш, так всегда происходит. Человек рождается, растет, потом становится взрослым и умирает. Так всегда бывает. Ну, спокойной ночи! На сегодня хватит.

И собралась я было уже уйти: весь лимит времени мы перебрали, и ребенку давно пора спать.

– Ба! А обязательно становиться взрослым?

– Что? Как ты сказал?

– Можно не становиться взрослым?

Я вернулась, присела на краешек кровати, подоткнула со всех сторон мягкое пуховое одеяло.

– Нельзя, Малыш.

– И я должен стать взрослым?

– Да! Ты не хочешь быть взрослым?

Он помолчал и спросил внезапно:

– А ты… Ты могла бы перестать быть взрослой? Ну, стать, как я?

– Я плохая бабушка?

– Нет! Ты лучшая в мире!

Он солнечно улыбался. Потом сказал:

– Дело не в этом… Раз я должен стать взрослым, мы могли бы расти вместе!

Тут уже засмеялась я:

– А мы ведь и так вместе растем. Мы всегда вместе, правда? И… это так интересно – быть взрослым! Представляешь, когда ты вырастешь и станешь взрослым, ты прочитаешь все эти книги!

И повела я рукой в сторону стеллажей, наполненных книгами от пола до потолка. Их было очень много.

– Все-все, Ба?

– Все! – и тоже засмеялась. – Ну, вот, заговорил ты меня. Я ведь тебе про лесные поляны рассказать хотела! Знаешь, Малыш? Они всегда-всегда солнечные – лесные поляны. Всегда.

Малыш улыбнулся, чуть слышно прошептал:

– Здорово!

И в следующую секунду он уже спал, и в уголках губ его теплела улыбка.

А я стояла в полумраке детской комнаты и чувствовала, как трудно мне сегодня уйти из нее…

Родилась в г. Магнитогорске, часть детства провела в Киргизии, городе Фрунзе, часть в г. Свердловске. Писала стихи, печаталась. Поступила и закончила в Университете г. Уфы факультет филологии, отделение журналистики. Несколько лет работала автором и редактором телепередач на телевидении, выпускающим редактором журнала. Писала всегда, но в разное время разное и по-разному. Сейчас пишу фантастику.