Журнал Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 7-8

– Так точно, Ваше благородие, – ответил ему удивленный десятилетний сын, которого отец уже начал обучать азам военного дела.

– А здесь что ты видишь? Опиши мне всю местность.

Полковник чуть не выколол ребенку глаз моноклем.

– Вижу поле, вдали – лес, а на входе в его чащу вижу двух человек.

– Ну, это наши солдаты? Что они там делают?

– Ну, один наш точно, а другой грязный весь, так сразу и не разберешь. Но они поздоровались за руки, так что, должно быть, другой тоже из этого полка.

– Дай мне посмотреть.

Окуляр перешел к более опытному глазу, который и выявил несоответствие.

– Француз?

– Ну, теперь что будешь делать? – Петр казался обеспокоенным будущим своего знакомого. Он проводил его до тропинки, ведущей к ближайшей деревне. Вся она была усыпана опавшими желтыми листьями, а мягкий осенний свет озарял дорогу аж до линии горизонта. А прямо над ними высилась одинокая зеленая акация, словно последний вздох лета в середине холодного сентября.

– Пойду в село. Попрошу помощи, ведь есть на русской земле такие добродушные люди, вроде тебя. Спасибо тебе, друг!

Петр подумал было обнять его, но быстро нахмурился, пожал ему руку и повелел:

– Ступай, ступай, да побыстрее, а то наши тебя заметят.

Тот ушел, то и дело оборачиваясь. А когда фигура пропала вдали, он добавил, чуток посмеиваясь:

– Друг…

Вернулся солдат в лагерь ближе к полуночи. Ему разрешили в тот день отлучиться к родителям, которые жили неподалеку от деревни Бородино. Все уже спали. И в этой тишине еще сильнее был слышен голос пьяного полковника Серова, играющего со своим сыном в шахматы.

– Опять конем. Ладьей надо было ходить, неуч!

Петр доложил ему о своем прибытии.

– Ваше благородие, так это же тот самый солдат! – вдруг неожиданно для него самого вступил в разговор мальчик. – Мы его видели в поле с французом.

– Ты уверен, Алешка? Это очень серьезное заявление, – икающим тоном объявил отец.

Мальчик кивнул, не понимая, что только что угробил человеческую жизнь.

– Стража! Стража!

Полковник с утра был не в духе. Он вырвал ключи у часового и открыл дверь камеры, в которую упрятал Петра. Без лишних слов и эмоций он ударил того ногой в живот, уставил лицом в землю и принялся душить. «Убить, прикончить предателя!» – в его теле кровь вскипела, но тщеславный разум подсказал – если найдет француза, то сразу взлетит в чину. Поэтому, отпустив уже захлебывающегося солдата, он принялся говорить:

– Жить хочешь? Хочешь. И ходить, и любить, и детей, небось, тоже хочешь. Так зачем же ты предаешь Родину свою? Императору почему в спину стреляешь, а?

Он орал прямо в ухо Петру, орал так, чтобы эхо его слов осталось навсегда в голове «собеседника». Ведь любят же люди становиться вершителями судеб. Любят осознавать, что именно их решение, именно их слово может изменить человеческую жизнь.

Полковник продолжил более человеческим тоном:

– Но спасение есть. Никто не узнает о твоей маленькой ошибке, если ты…

Но можно было не продолжать. Уже было понятно – чтобы скрыть предательство, нужно пойти на другое предательство. В этот чудовищный круговорот попал маленький человек, обычный крестьянин, который никогда не мечтал о деньгах или славе, а лишь о хорошей семье да о жизни порядочной. И вот теперь, когда его жизнь могут оборвать, да еще из-за одного глупого поступка, ему не остается ничего, кроме как сдаться. Именно это он и сделал.

Уже через полчаса весь Пятый Стрелковый взвод шаркал по избам указанной деревни. Ожидаемо, самым активным в поисках был наш солдат – видимо, чтобы окончательно снять с себя все подозрения. Именно он нашел старую избу, в которой ждал его француз:

– Двенадцать часов прошло от нашего расставания. Долго же ты держался, видимо, соскучился?

И Поль начал горько смеяться.

Пока Петр думал, что же ответить, как объяснить свой поступок, в дом ворвались несколько его сослуживцев, которые с криками «Петька, молодец» вывели обоих на улицу.

Полковник решил не творить суд посреди деревни, а отложил экзекуцию до вечера того же дня. Среди солдат даже пошла шутка, что иностранца убьют его же словом – экзекуцией!

Весь день Поль глазами искал своего косвенного убийцу. Но тот никак не появлялся. Пропал. Некоторые говорили, что девушку в селе нашел, другие – что командование отпустило домой на неделю, так сказать, «за зоркий глаз и отличную находку». Вскоре о нем забыли, ведь закат солнца оповестил о чем-то более трепещущем – о предстоящей казни.

Когда тело его возвысили над собравшейся толпой, губы приговоренного начали медленно, но уверенно молиться. Не было страха на его лице, казалось, что лишь глаза осознают весь ужас и бессмыслие близкой смерти.

Когда полковник разрешил открыть глаза своему сыну а ель чуть наклонилась под тяжестью человека, стало ясно – Франция потеряла еще одного солдата. И тогда, поднявшись на табуретке, что только что держала покойного, Серов принялся рассуждать вслух:

– Смерть – это всегда боль. Но смерть врага нашего – это еще один шаг к победе. Хотелось бы отметить особую смелость и находчивость рядового Алексеева, который сегодня поймал лиходея.

Петр, услышав свое имя, быстро поднялся к полковнику под общую поддержку соратников. Он старался не смотреть на покойника рядом и с максимально довольным и невозмутимым лицом принял похвалу.

А на следующее утро… тело, повешенное принудительно, висело рядом с повешенным добровольно. От этого груза осина обвисла еще сильнее, опустив почивших прямо в свою желтую листву, как напоминание об их вчерашнем задушевном разговоре на том же самом месте.

Алешка так пристально смотрел в их открытые глаза, что с трудом ощутил отцовскую руку на собственном плече. Тот стоял позади и молчал, но дрожащая рука говорила сама за своего хозяина «Я виноват, но я невиновен».

Вдруг сын быстро обернулся к полковнику и спросил, еле сдерживая слезы:

– Пап, а у Родины есть друзья?

г. Штефан Водэ, август 2015

«Никогда не думал, что покойникам разрешено посылать письма на этот свет. Не думал, что буду это делать так скоро – в двадцать четыре года. Меня зовут Селим, и я был наместником маленького селения в одной гяурской стране, которая покорно платила дань нашему Султану.

Не знаю, кто это сейчас читает, но, пожалуйста, позаботьтесь о моей бедной маленькой сестре. Она сирота, живет в еврейском квартале Стамбула. Нет, вы не подумайте, она не еврейка и ничего вам не будет, если чуток поможете ей. Чтобы найти Ширин, ищите самую красивую продавщицу мехов на базаре, обязательно найдете. Спасибо вам, добрый человек. Если выполните эту мою просьбу, то можете взять ее в жены, она будет безмерно рада. А пока, если у вас есть время и свеча ваша еще не догорела, можете прочитать мою историю.