Журнал Российский колокол - Российский колокол, 2016 № 1-2

Замечаю стоящие на обочине «Жигули». Открытый капот и торчащий из моторного отделения зад, похоже, мужской. Останавливаюсь рядом. В любом другом случае проехал бы мимо. Зачем мне чужие проблемы? Но у меня закончились сигареты. А с мужиком проще вести переговоры на эту тему. Ба, да это знатный комбайнёр колхоза «Путь к развалу». Кстати, не я, а он его так называл.

Слегка погуливающий муж красавицы-жены. И неплохой, если уж честно, мужик. Работяга и рубаха-парень. Несмотря на то, что за прошедшие пять лет осунулся и поседел, держится молодцом. Совершенно непроницаемое лицо. Пустые глаза. Что за этой завесой увидишь… Узнал ли он меня? Наверное, нет. Виноваты длинные волосы и окладистая борода, которую я отрастил непонятно зачем.

Возясь с мотором, поначалу не заметил, что у него в салоне один человек. Девочка примерно пяти лет качала на руках завёрнутого в детскую куртку котёнка. Откуда ребёнок? Детей у них тогда не было.

– А я с папой и Мурзиком ездила к маме на кладбище, – весело сообщила девочка, когда мы общими усилиями вдохнули жизнь в мотор их машины.

Как пугающе и в то же время обыденно сообщила она мне эту новость! Так может сказать только ребёнок. Ребёнок, ни разу в жизни не обласканный собственной матерью.

И защемило сердце от этих слов, словно ногой на него наступили. Как это – ездили на кладбище? Этого не может быть! Это шутка глупого ребёнка!

– С кладбища и едем, – мрачно подтвердил её слова отец, пристально наблюдавший за выражением моего мгновенно вытянувшегося лица. – Сегодня годовщина, как её нет. И дочери моей сегодня пять лет исполнилось.

На слове «моей» он сделал заметное ударение.

«И со мной повстречались, – подумал я. – Такое вот совпадение, твою дивизию!»

– Я её в роддом повёз, – продолжил комбайнер, – выпивши немного был. А куда деваться! Приспичило – и повёз. Не рожать же дома! Да и не я виноват был. А может, будь я не под градусом, и среагировал тогда по-другому. Может быть, и увернулся бы. До сих пор корю себя. Но теперь-то разве чего изменишь. На перекрёстке «ЗиЛ», прямо в правый бок. Куда летел? Я же по главной ехал… У меня два ребра. А она… – и заскрипел зубами, судорожно пытаясь сдержать накатившие слёзы, – успела спиной повернуться. Живот собой закрыла. В сознании была, когда умерла. Сказали ей, что ребёнок живой, – даже улыбалась.

Слушая его отрывистое признание, девочка тоже улыбалась. Не скоро ещё дойдёт до неё вся боль этих слов. Промокшие и растерянные, стояли мы под непрекращающимся дождём и молчали.

Из оцепенения вывел голос дочери:

– Папа, ну папа! Поехали скорее домой. Я замёрзла совсем, Мурзик тоже кушать хочет!

Не сговариваясь, поехал следом за ними. Не знаю, зачем поехал. Не мог я тогда один остаться. Совершенно не представляя, как себя вести и что говорить, вошёл в осиротевший просторный деревенский дом. Несмотря на идеальную чистоту, сразу же бросилось в глаза отсутствие заботливой женской руки. Озираясь по сторонам, затоптался у порога. Стол, сервант, зеркало, диванчик, холодильник – как мне всё знакомо!

– Посидим, помянем, чем бог послал. После, если хочешь, баньку протопим, – вяло проговорил хозяин.

«Баньку истопим», – нарочно, что ли, так говорит? Пойти в эту баньку выше моих сил. Повинуясь знаку хозяина, прохожу за стол.

Как себя вести, что в этой ситуации делать и говорить?

Спасло то, что, по русской традиции, поминают молча. Выпивают, не чокаясь, до дна налитую водку и сосредоточенно жуют, думая о своём. Лично я, не чувствуя вкуса пищи и сосредоточенно жуя, думал о жене сидящего напротив человека.

Думал и, пристально разглядывая девочку, пытался найти хотя бы малейшее подтверждение своей причастности к её появлению на свет. Искал, но не находил. Есть что-то моё, но не откровенно, полутоном, что ли. Впрочем, и его что-то есть. И её… что глаза, что улыбка.

– Просьба у меня к тебе есть, – проговорил хозяин, заметив, что я наблюдаю за девочкой. – Не ходи к ней на кладбище, пожалуйста. И сюда больше не приезжай. Подзабылось всё немного. Зачем бередить.

Он меня узнал! А как сутолочно и бестолково, хотя и безоблачно, началась вся эта история. Вместо того чтобы уйти в очередной отпуск и провести его со своей девушкой, загремел я в колхоз на всё лето: умудрился накануне испортить отношения с начальством. И там, совсем не желая этого, сразу же влип в историю…

…Не успели мы вывалиться из автобуса, вокруг уже замельтешили местные лоботрясы, повышающие свой говённый имидж путем унижения не знаю уж чем провинившихся городских. Сигаретами, конечно же, я одного по его просьбе угостил. Пожалуйста, если самому не на что купить. Но, думаю, и не скажи я этого вслух, всё равно нашлось бы, к чему придраться. Ну и получил под дых. Только не учёл он, что удары держать я давно научился, а вот обиду терпеть – нет. Прямым в харю заставил его поползать на четвереньках по заплёванному полу. Тут же нашлись защитники. Женщины принялись дружно вопить: «Убили, убили!» Но, убедившись, что, к сожалению, никого не убили, быстренько угомонились. Посрамлённый парень, пообещав встретиться вечером со мной в клубе, тоже ретировался.

Щас! Не за этим я сюда приехал, чтобы по клубам таскаться да разборками заниматься. Знаю я эти ваши: «Пойдём поговорим»!

Выйдешь с одним, а там кодла с кольями. И будь ты хоть сам Мухаммед Али, так отходят – долго ещё кровью харкать будешь. И баб ваших задарма не надо. Молочка деревенского парного попить – это дело другое.

Но, по-видимому, правильность моих мыслей и искренность намерений никого не интересовали. Местный Робин Гуд с расквашенным носом мигом превратился из хама в мученика. А может, просто никому не хотелось брать меня на постой из опасения быть свидетелем последующих за инцидентом разборок. В общем, сижу я в конторе один-одинёшенек, и идти не к кому. Впору развернуться и отправиться обратно в город.

Наконец-то сообщили, что возьмёт меня Елена Васильевна. Мысленно представил дородную, неопределённого возраста тетку. Да какая мне разница, где жить! Скорее определиться да вздремнуть с полчасика. На подошедшую молодую женщину и внимания-то поначалу не обратил. Но после слов: «Здравствуйте, меня Леной зовут» – поднял глаза и обмер. Стоит она передо мной, а я её не вижу. Только глаза, и чувствую, что не могу отвести от них взгляда. «Не боитесь, – говорю, – хулигана на постой брать? Вам, наверное, меня уже охарактеризовали». – «Да уж, охарактеризовали. Вы сильно-то не воображайте. Если что, муж быстренько объяснит, что хорошее, что не очень». – «Ну, раз муж есть, – говорю ей, – пошли!»

И пока добирались мы до её дома, пока объясняла она мне сложившуюся ситуацию, мол, не так я уж правильно поступил со своим геройством, и что в колхозе на тракторе работать некому, а то быстренько загремел бы в милицию при ином раскладе. Словечко, оказывается, она за меня замолвила. И на том спасибо, говорю!