Коллектив авторов - Российский колокол №3-4 2017

Александр слушал, не перебивая, хотя ему хотелось вставить несколько обличительных фраз.

– Конечно, для производства натуральных продуктов нужны значительные площади, но и тут нас вряд ли можно упрекнуть: овощи и ягоды мы научились выращивать в несколько ярусов, причем дома, а все сорта плодовых деревьев, к примеру моих любимых яблонь, дают урожаи, превышающие показатели, достигнутые предками, в сотни и тысячи раз. Несомненно, богатый урожай требует хранения. Но уже давно существуют удивительные многофункциональные сушилки, которые без нашей помощи в считанные секунды переработают плоды и расфасуют по мешочкам. Весь год мы готовим из этих яблок шарлотку. Кстати, это так называемая «Новая шарлотка», без добавления муки и сахара, признанных вредными продуктами еще во времена прапрабабушек.

Можно привязаться к тому, что для натурального питания нужна посуда. Но – обрати внимание – мы используем очень скромный ее набор, без украшений и вычурных форм. Часть из нас предпочитает самую простую глиняную… Да, да, как в глубокой древности. А часть – изготовленную из суперлегкого безопасного металла, самообновляющегося, как ткань на наших комбинезонах. Так что мыть и чистить ее не приходится.

– Ужас, – заключил Александр и, заметив, как огорчилась Галла, добавил: – Это я не о питании древнеедов, а о том, что мы живем рядом, а ничего друг о друге не знаем. Я видел, как выглядит посуда, но, представь себе, никогда ею не пользовался. Дома нет обеденного стола, какой есть у вас. Даже комнаты, которую вы называете столовой. С рождения я на капсулах.

– Я хочу сказать о преимуществах, еще два слова… – Галла задумалась. Как донести до него эту мысль? – Понимаешь, у современных людей очень мало радостей от общения. Ты сам только что сказал, что мы не знаем друг друга. Прием пищи за общим столом, в кафе или дома, очень сильно объединяет, дает повод общаться. Правда, кафе для нас осталось совсем немного, а для вас таких заведений вообще нет. Но мы хотя бы собираемся дома за обедом или ужином. Ты когда-нибудь отмечал день рождения?

– Нет. А зачем?

– Чтобы тебе сказали добрые слова. Какой ты замечательный и… – она прикусила язык. Надо же! Разговорилась! Еще бы немного – и в любви призналась!

Девушка выдохнула.

– Так вот я об удовольствии.

– О чем? – глаза Александра расширились.

– Еда для нас всегда была и остается удовольствием. Вам, капсульникам, трудно понять. Глотаете капсулу, ее содержимое разбухает в желудке до определенных, чтобы не растягивать орган, размеров, вы не полнеете. Чтобы не оставить челюсти без работы – жуете предписанные таблетки. Как замечательно! Никаких проблем! Но вы не чувствуете вкуса. И не ощущаете никакого удовлетворения, кроме заглушенного желания поесть. Во имя чего? Ради чего? Экономии времени? Продолжительность жизни капсульников резко сократилась, данные замалчивают, но это так. Получается замкнутый круг. Экономите время, чтобы успеть выработать больше идей за свою жизнь, а последняя быстро завершается, потому что питаетесь капсулами.

– Зато какие идеи! – воскликнул Александр.

– Зато какое бездушное отношение к своему собственному существованию! Какая обедненность мира! Жизнь оценивается лишь выданными идеями. Думать, думать! А чувствовать? Скучно! Нет, я не хочу сказать, что у древнеедов не возникает никаких идей, в этом мы идем в ногу со временем. Но у нас есть еще кое-что. Наша еда!

Приблизительно так Галла выступала и на общем собрании в курсантуриуме.

Ее слушали с интересом, но никто не поддерживал. Некоторые из выступавших после нее предлагали сменить пищевые пристрастия хотя бы на время поездки в арктические лабиринты, что гневно осудил оратор, чей облик показался Галле знакомым.

И вот на трибуне Александр. Встревоженное, обеспокоенное лицо. Сегодня он не похож на задумчивого и часто отрешенного, каким бывал в будни.

– Я сам всегда был на стороне капсульников, да и сейчас, в общем, им не изменил. И все-таки я предлагаю прекратить спор. Предлагаю оставить вообще эту тему. Каждый пусть живет так, как ему удобно. История знает немало периодов, когда из человека выбивалась всякая индивидуальность. Мы идем по тому же пути: все должны быть одинаковы. Каждый – как все. В мыслях, в поступках. А теперь и до еды добрались.

У стены, где среди курсантов находился заведующий пятой параллелью, раздались возгласы, крики. Толпа расступилась. Бледное лицо мужчины, выступившего вперед, выражало гнев и страдание одновременно.

– Уходи с трибуны! – махнул он рукой.

Знакомый профиль! Галлу осенило: заведующий пятой параллелью – отец Александра!

Голова закружилась. Испугавшись, что прямо в зале ей станет плохо, Галла стала пробираться сквозь ряды курсантов к выходу. В спину ей что-то кричали, предлагали вернуться. А она думала о том, что, наверное, все для нее кончено. На личном фронте. Отец Александра не простит ее влияния на сына. Еще полгода назад Александр смотрел на девушку, которая ему была симпатична, как на представительницу враждебного лагеря. И, отыскав в памяти всеми забытое слово, придумал ей едкое прозвище: Галла-архаизм. Теперь он пытается найти золотую середину. А что будет дальше?

Девушка вернулась домой. Возвращалась на веломотокате. Родители приобрели его недавно и нехотя, считая, что пешком передвигаться гораздо полезней. Она настояла, потому что видела такой же у Александра. Ей нравилось, что в одном транспортном средстве соединены сразу несколько функций: можно крутить колеса, двигаясь со средней скоростью, можно трансформировать веломотокат в простой самокат и снизить скорость до минимальной, наконец, можно включить автомат и понестись, соревнуясь с ветром. Она никогда не выбирала что-то одно, как правило, начинала путь с самоката, потом пересаживалась на сиденье, чтобы преодолеть самый сложный участок с включенным автоматом, и завершала движение, работая ногами в режиме велосипеда. Остановилась у дома одновременно с матерью – та снимала шлем, высаживаясь из автоавиа. Вместе они вызвали подъемник, обнявшись, постояли под лучом в дезинфекционной, а потом уселись в столовой в ожидании ужина.

Сегодня они не захотели обременять себя готовкой, хотя она и без того занимала минимум времени. Распечатали чашки, тарелки и ложки на 3D-принтере. Отправив рецепт в комбайн, уже через пять минут получили безмучную диетическую пиццу. Сели прямо на полу, создав с помощью голографического экрана картину пикника у подножья вулкана.

– Ты взволнована, и у тебя в душе… вот этот самый вулкан, – поставила диагноз мама. – Может, сменим обстановку? Плодовый сад в августе? Или…

– Нет, оставь, – Галла доела пиццу и потянулась за яблоком. – Все-таки пища спасает. Поела, и на душе легче.