Борис Рабкин - Самая длинная ночь

Г о л о с Ч а с о в щ и к а. Они просто кажутся тебе большими, потому что ты представил, что ты сам маленький. Представь, что ты стал опять большим, увидишь, какими они станут маленькими.

Г о л о с В а л е р к и. Подожди, сейчас представлю!

Разноцветные круги.

Г о л о с Ч а с о в щ и к а. Представил?

Г о л о с В а л е р к и. Представил!

Мы снова в комнате Часовщика.

В а л е р к а. Смотри, эти старые часы и вправду остановились.

Ч а с о в щ и к. Конечно, вправду! Сказка не шутка, сказка очень серьезная вещь!

В а л е р к а. Тогда где же они? Принц, Эль, отважный моряк…

Ч а с о в щ и к. Они здесь! Просто они стали такими маленькими, что их невооруженным глазом не разглядишь. (Вставляет в глаз лупу, заглядывает в коробку часов.) Вот они! Спускаются по цепи… Спрыгивают с гири на пол… Они идут! Слышишь?

Чуть слышно звучит песенка.

Валерка свесился вниз головой с дивана, протягивая подаренные часики навстречу невидимым путешественникам. Часовщик прослеживает их путь от старых часов к новым часикам.

Они уже совсем близко…

Распахивается дверь, на пороге появляется М а м а, за нею г р у п п а г о с т е й.

М а м а (всплескивает руками) . Уму непостижимо!

В а л е р к а. Тише!

Ч а с о в щ и к. Повторяйте за мной: добро пожаловать в наше счастливое королевство!

Г о с т и. Какое королевство?

— В чем дело?

— Что здесь происходит?

М а м а. Так я и знала: сказки рассказывают.

В а л е р к а. Повторяйте!

В с е в м е с т е. Добро пожаловать в наше счастливое королевство!

Ч а с о в щ и к (Валерке) . Ну как, получилось?

В а л е р к а (осторожно прикладывает часики к уху, и лицо его расплывается в счастливой улыбке) . Получилось… Тикают!

Ч а с о в щ и к. С Новым счастливым годом!

Все поднимают бокалы.

З а н а в е с.

К р у г л о в ы — Анна Павловна и Евгений Викторович.

Г у щ е в ы — Мария Семеновна и Роберт Егорович.

М о с я г и н ы — Юлия Аркадьевна и Николай Петрович.

Б а б и ч е в а — Нинель Матвеевна.

М а х а л к и н — Степан Федорович.

Все примерно одного возраста: 35—40, кроме Круглова, которому за пятьдесят.

К р у г л о в О л е г }

Г у щ е в В а л е н т и н }

М о с я г и н а Л е о н е л л а }

Б а б и ч е в А н д р е й }

М а х а л к и н Э д у а р д } — дети вышеназванных граждан, в пьесе практически не участвуют.

В эпизодах: А л е н а, И в а н, Ф и л о с о ф, К о с т и к, В л а д и к, сержант милиции.

Квартира Кругловых: холл и гостиная. В холле — подобие библиотеки: стеллажи с книгами, кожаные кресла, журнальный стол, телефон, три двери — входная, в другие комнаты, в кухню. В гостиной импортный гарнитур, хрусталь в горке, большие напольные часы, второй телефонный аппарат. Но сейчас ничего этого не видно, обстановка едва угадывается потому, что на улице ночь, свет в квартире выключен и только луна, выныривая временами из бегущих по небу облаков, заглядывает в окна гостиной. Звонит телефон, но к аппарату никто не подходит. Телефон умолкает. Где-то остался невыключенным радиорепродуктор, слышна мягкая ритмичная музыка, потом голос диктора: «Мы передавали танцевальную музыку. Московское время — ноль часов пятьдесят девять минут. Наши передачи окончены. Спокойной ночи, дорогие товарищи!» Заключительные музыкальные аккорды. Тишина. И опять звонит телефон — долго, настойчиво. Наконец звонки обрываются. В часах что-то громко щелкает, раздается шипение, они отбивают один удар. Час ночи. И тогда открывается входная дверь, входят супруги К р у г л о в ы.

К р у г л о в. Если бы я пошел с пик, он бы сидел без трех!

К р у г л о в а. Тише. Разбудишь Олега.

К р у г л о в (ворчит) . Разбудишь, разбудишь… Я в его возрасте… Меня, из пушки. Избаловали, изнежили, неудивительно, что работать некому. Народу полно, а работать некому!

К р у г л о в а. Ты что разошелся?

К р у г л о в. Дурак — не пошел с пик.

К р у г л о в а. Включи свет.

Круглов включает свет в холле.

Куда на ковер в ботинках! И шапку отряхни. Весь в снегу. Не здесь, на лестнице.

Круглов выходит. Слышно, как он о тряхивается за дверью. Потом он возвращается. Супруги снимают пальто, уличную обувь.

(Зевает.) Ох, и отосплюсь завтра…

К р у г л о в. Кто как. Машина придет в семь тридцать.

К р у г л о в а. Завести будильник?

К р у г л о в. Сам проснусь. Объект сдаем в Коржуеве. (Запел.) Красная суббота, спутница трево-ог…

К р у г л о в а. Да тише ты!

И, точно по команде, наверху зазвучала музыка, слышен топот — у соседей началось веселье.

Что-то они сегодня рано начали…

Круглов берет ботинок, идет в гостиную, стучит по батарее. Шум наверху несколько стихает.

(Выходит, снимая на ходу платье, возвращается в халате.) Можно не накручиваться — какое счастье. Спать, спать. (Зевает.) Лидка обещала югославский торшер из «Ядрана». Переплата терпимая, другие больше берут. Пока вы мизерились, я ее умаслила, у нее знакомая товароведша. Ты не дашь мне днем на часок машину?

К р у г л о в. Служебная машина есть машина служебная. Сто сорок раз говорил: никаких поездок по магазинам!

К р у г л о в а. Ладно, угомонись. Все равно куплю. Придется тащиться на автобусе через весь город. Оттуда возьму такси.

Звонит телефон.

Это еще кто? Второй час.

К р у г л о в (берет трубку) . Слушаю. Я. Только что вошли. (С азартом.) А-а! Что я тебе говорил! Только с пик. У Игната на руках был голый король. Голый король был у этого прохвоста. Голенький бубновый пупсик. Снес он даму червей. Нужно было два раза козырнуть, а потом до конца отбирать свои. Дошло? Слава богу. Поезд ушел, тю-тю. В следующую пятницу. (Кладет трубку.) Дошло… (Ходит в носках по холлу, рассуждает сам с собой.) Просто, как репа. Ремиз же был, классический ремиз…

К р у г л о в а. Я больше не могу слышать про преферанс. Сними пиджак. Надень тапочки. Что ты ходишь как заводной? Выпей на ночь валокордина.

К р у г л о в (заискивающе) . А может…

К р у г л о в а. И не заикайся.

К р у г л о в (выходит) . Ар-мань-як. Красиво звучит.

К р у г л о в а. Инфаркт звучит не хуже. Ты свое выпил, я не хочу остаться вдовой.

К р у г л о в. Почему?

К р у г л о в а. О господи!

К р у г л о в. Разве ты меня еще любишь?

К р у г л о в а. Я устала. (Зевает.) Устала. Давай спать.