Андрей Яхонтов - Ужин с шампанским

Музыку подобрали что надо.

Хотелось закурить. Лева взял со стола пачку сигарет, повертел в руках и положил на место. Никотин — яд, а Леве необходима была бодрость духа и тела.

…На троллейбусной остановке скопилось порядком народу.

— Безобразие! — возмущалась полная женщина в открытом летнем платье и ожерелье из искусственного жемчуга. — Просто безобразие. Пятнадцать минут жду.

Лева взглянул на нее снисходительно и отдал приказ:

«Машину к остановке!»

Тут же вырулил из-за угла голубой с серым троллейбус.

«Контролеров сегодня не нужно», — приказал Лева и билет брать не стал.

Контролеры не посмели появиться.

Вахтер, дежуривший у двери, преградил ему дорогу.

— Шнурков! Опять ты на полчаса опоздал!

«Не твое дело», — отрезал Лева.

— Если каждый будет опаздывать…

«Уволю!» — пообещал Лева.

Вахтер прикусил язык.

Лева разложил на столе бумаги, просмотрел газеты. Жужжала муха, тараня чисто вымытое стекло.

«Исчезни», — поморщился Лева.

Муха тотчас нашла открытую форточку и улетела.

Стало скучно. Лева глянул по сторонам. Сослуживцы сидели, каждый склонясь над своим столом. Дремотная истома начала овладевать им.

«Чем бы поразвлечься? — подумал Лева. — Начальника ко мне!»

Влетел красный, распаренный начальник.

«Пляши», — велел Лева.

Начальник пошел вприсядку.

— Утвердили, утвердили проект! — выкрикивал он, выделывая замысловатые коленца и при этом лихо закидывая правую руку за голову. Левой он крепко прижимал к груди папку с проектом.

«Надоел», — зевнул Лева.

Начальник прервал танец и убежал.

Солнце все наглее и наглее протискивалось в окно, било в глаза.

«Тучу, что ли, нагнать…» — подумал Лева, но вспомнил: вечером футбол, поле намокнет, и решил дело проще: «Кузьмин, опусти штору!»

Кузьмин, кряхтя, поднялся и выполнил поставленную задачу.

«А теперь скажи, Кузьмин, что ты обо мне думаешь», — подбодрил сослуживца Лева.

— Ты, Шнурков, совсем обнаглел, — сказал Кузьмин. — Сидишь у окна и не можешь за веревочку потянуть.

«Но-но!..» — одернул его Лева.

Кузьмин покачал головой и снова уткнулся в бумаги.

Лева понял, что вошел в свою оптимальную дневную форму, и набрал телефон Веры.

Номер долго не отвечал.

«Ну же!» — внутренне напрягся Лева.

— Вас слушают, — наконец прозвучал в трубке голос Веры.

— Сегодня мы идем на футбол, — сказал он.

— Я занята, — сказала она.

Он усмехнулся и мобилизовал все внутренние силы.

— Итак, мы встречаемся в шесть, — сказал он твердо.

— Ты что, глухой? — удивилась она. — Я же тебе сказала — я занята.

Он собрал остатки энергии. Телепатические возможности его были на пределе.

— Я позвоню тебе завтра.

— Не надо, — ответила она. — Ни завтра, ни послезавтра. Я уезжаю в горы. Книги, которые я у тебя брала, тебе завезет Миша.

Последним усилием воли он попытался заставить ее не класть трубку. Но трубку она повесила.

Он сидел выжатый как лимон.

Пришла секретарша, сказала, что начальник хочет его видеть.

«Пусть сам придет», — мысленно приказал он.

Секретарша ждала, не уходила. И начальник не появлялся. Лева встал и пошел за секретаршей.

В кабинете начальника сидел вахтер.

«Вон отсюда», — бросил Лева вахтеру.

— Хе-хе! — подмигнул вахтер, не двигаясь с места.

— Уже месяц, месяц вы, Шнурков, ничего не делаете! — закричал начальник. — Ваш вклад в утвержденный проект равен нулю. И кроме того, вы постоянно нарушаете трудовую дисциплину — опаздываете. Мне надоело, что все на вас жалуются!

«Не сметь так со мной разговаривать!» — прогипнотизировал Лева.

— Выгоню!!! — что было сил закричал начальник.

…На троллейбусной остановке скопился народ.

— Безобразие! — возмущалась женщина в цветастом платье и ожерелье из фальшивых кораллов. — Полчаса жду…

«Троллейбус к остановке», — скомандовал Лева.

— И еще полчаса не будет, — ответил женщине проходивший мимо мужчина. — Там, дальше, повреждение линии. Идите лучше на метро.

«Что ж, придется завтра начать все сначала», — вздохнул Лева и поплелся к метро.

Осенью Даниловну пригласили в райисполком и уведомили: дом ее подлежит сносу. Слухи о том, что все деревянные строения будут ломать, а на их месте построят большой спортивный комплекс, ходили давно, и Даниловна этому сообщению не удивилась. И все же что-то внутри дрогнуло: знала, что на слом, а надеялась — вдруг да отменят, вдруг передумают. Ведь больно от родных мест отрываться, всю жизнь здесь прожила, помнила, как отец этот дом строил. Но инспектор старушку пожалел, утешил:

— Квартиру вам дадим в центре, с лоджией. Не пожалеете.

Домой Даниловна вернулась если не довольная, то, во всяком случае, умиротворенная. Раз надо ехать, значит, надо, никуда от этого не денешься, а вот что с таким вниманием к ней отнеслись, это было очень приятно. И дочь известию о новоселье обрадовалась.

Вечером Даниловна пошла пить чай с рябиновым вареньем к соседу, старику Дормидонтычу. Хотелось поделиться с ним новостями, услышать его мнение.

Дормидонтыч отнесся к ее рассказу скептически.

— Центр? Шумно, машин много. А летом душно. Я бы не поехал в центр.

— Много ты понимаешь, — обиделась Даниловна. — Все мечтают жить в центре. Магазины рядом. И дочке с зятем до работы рукой подать. И дом обещают кирпичный, а не блочный, где во все щели дует.

Не спеша стала Даниловна готовиться к переезду. Укладывала всякие мелочи, паковала чемоданы. Месяца через два ее вызвали в исполком. Думала, за ордером, но, оказалось, предлагают съездить посмотреть квартиру. В другом конце города, на окраине.

Поначалу расстроилась, ведь совсем не то обещали, но поговорила с инспектором по душам — и отлегло.

Вечером пошла поделиться радостью к Дормидонтычу.

— Представляешь, в новом доме. Ремонт делать не придется. Лес под окнами. Пруд рядом. А воздух, воздух какой!

Однако квартира эта дочери Даниловны не понравилась. Второй этаж, низкий, а в пруду лягушки квакают. Отказались: молодым жить — им и выбирать. Стали ждать, пока в исполкоме еще что-нибудь подыщут. Предлагали несколько вариантов, но то дочери, то зятю не подходило.

Зима кончилась, отцвели яблони в саду. Наконец дали то, на что молодые согласились, — однокомнатную квартиру и маленькую комнату в коммуналке. В однокомнатную поехала дочь с мужем, комнатка досталась Даниловне.

Вещи собрали быстро. В субботу утром пришла машина. Стали грузить. Проводить новоселов вышел старик Дормидонтыч. Стоял. Вздыхал.

— Да что ты, — замахала руками Даниловна. — Тот, куда я еду, ничем не хуже. Деревянный, совсем такой же. Но главное, конечно, люди. Дружная, прекрасная семья…