Леонид Малюгин - Старые друзья

М и з и н о в а. Когда-то я писала вам часто и много и в ответ получала открытки о том, что поспел крыжовник. В январе я в Россию не приеду, а буду ждать вас в Париже. Моя любовь к вам такая бескорыстная, что испугать вас не может. Слышите, дядя! Я приеду вас встретить, если бы у вас было даже десять невест и все они собрались меня бить. Я, милый мой, по обыкновению, без гроша. Но, несмотря на это, веселее и бодрее теперь, чем когда-либо. Недавно пела в ученическом концерте, при публике в пятьсот человек. Ничего себе! Пела не хуже других! Зато дрожала больше всех! Я сильно боюсь, что вы увлечетесь актрисочками Немировича. Как мне скучно здесь и как мне все надоели. Но решила выдержать до конца и вернуться в Россию чем-нибудь.

Ч е х о в. У меня умер отец. У него сделалось ущемление кишки, захватили поздно, везли до станции по ужасной дороге. Конец жизни у него был мучительный. Маша настрадалась. И у меня на душе тяжело. Если бы я был дома, я не допустил бы до омертвения. После смерти отца едва ли мать и Маша захотят жить в Мелихове. Я уже думаю — не переехать ли нам всем в Крым? Видеть вас очень хочется.

М и з и н о в а. Я не могу подумать без слез, что больше не увижу Мелихово. Так много хороших воспоминаний о нем, все лучшее в жизни связано с ним! Если бы я уже была великой певицей, то купила бы у вас Мелихово. Когда вы приедете в Париж?

Ч е х о в. В Париж я едва ли попаду — денег нет. Покупаю в долг участок около Ялты, буду строить логовище для зимовок и разводить на досуге ненавистный вам крыжовник. Дайте мне возможность увидеть вас хоть на фотографии.

М и з и н о в а. Могу прислать вам свою карточку, где я похожа на старую ведьму. (Делает надпись на карточке.)

Я могла написать это восемь лет назад, а пишу сейчас и напишу через десять лет. Пусть эта надпись вас скомпрометирует, я буду рада.

Мизинова уходит.

Ч е х о в. Пусть грядущие поколения достигнут счастия; но ведь должны же они спросить себя — во имя чего жили их предки, во имя чего мучились?!

На сцене Ч е х о в и Г о р ь к и й.

Г о р ь к и й. Пользуюсь случаем объясниться вам в искренней горячей любви… выразить мой восторг перед удивительным талантом вашим. Эх, черт возьми, жму вашу руку — руку художника и сердечного, грустного человека, должно быть, да? Сколько дивных минут прожил я над вашими книгами, сколько плакал над ними и злился, как волк в капкане, и грустно смеялся подолгу. Чувствую, что говорю ерунду, бессвязное и восторженное что-то, но это исходит от сердца. Мне сообщили, что вы выразили желание получить мои книжки?

Ч е х о в. Вчера на ночь читал вашу «Ярмарку в Голтве» — очень понравилось. В своих рассказах вы умны и чувствуете тонко и изящно. Единственный недостаток — нет сдержанности, нет грации, чувствуется излишество. Сколько вам лет?

Г о р ь к и й. Я самоучка, мне тридцать лет. До литературы я был бродягой. Не думаю, что я буду лучше, чем есть. И вообще я фигура малоинтересная. Вы, конечно, знаете о триумфе «Чайки»?! Вчера некто, тонкий знаток театра, рассказывал мне со слезами от волнения: сорок лет хожу в театр, но никогда еще не видал такой удивительной, еретически гениальной вещи, как «Чайка»… Мне ужасно хорошо и весело, и очень я вас люблю! Рад за успех «Чайки», за себя, что могу писать вам, и за вас — что вы есть! Желаю же вам здоровья, бодрости духа, веры в себя, и да здравствует жизнь! Рад я, что встретился с вами, страшно рад! Вы первый свободный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел. Я очень прошу вас не забывать обо мне.

Ч е х о в. Третьего дня я был у Толстого, он очень хвалил вас. Когда вы будете в Москве? В четверг идет «Чайка», закрытый спектакль для моей особы.

Г о р ь к и й. Приехать в Москву не могу. Начальство поднимет историю, и меня вышлют в Вологду или Вятку. Как гнусно — жить под надзором! Полицейский имеет право спрашивать вас обо всем, о чем захочет. Мне даже подумать больно, как, приехав в Москву, я пошел бы с вами смотреть «Чайку». Не приедете ли вы в Нижний?! Как здесь красиво теперь, как мощно разлилась река. Моя жена страшно любит вас. Мы встретим вас, как родного.

Чехов уходит.

Какой одинокий человек Чехов и как мало его понимают! Около него огромная толпа, а на печати у него вырезано: «Одинокому везде пустыня»! Он родился немного рано.

Горький уходит. Появляются К н и п п е р и Ч е х о в.

Чехов — в кресле — смотрит на Книппер в роли Аркадиной.

К н и п п е р (в роли Аркадиной) . «Ты последняя страница моей жизни!.. Ты такой талантливый, умный, лучший из всех теперешних писателей, единственная надежда России… У тебя столько искренности, простоты, свежести, здорового юмора… Ты можешь одним штрихом передать главное, что характерно для лица или пейзажа, люди у тебя, как живые. Тебя нельзя читать без восторга!»

Чехов дает Книппер фотографию.

(Берет фотографию, читает.) «Книппер — многоуважаемой Ирине Николаевне Аркадиной — от автора «Чайки».

Ч е х о в. Последняя страница моей жизни. Великая артистка земли русской. Мы уже начинаем думать, что вы забыли о нас и вышли на Кавказе замуж. Автор забыт — о, как это ужасно, как жестоко, как вероломно!

К н и п п е р. А я-то думала, что писатель Чехов забыл об актрисе Книппер. Что вы поделываете? Что Мария Павловна?! Пописывает этюдики или ленится?! Прокатилась бы сюда, право, здесь хорошо, отсюда вместе поехали бы в Батум и Ялту.

Ч е х о в. Писатель Чехов не забыл актрисы Книппер. Мало того, ваше предложение поехать вместе из Батума в Ялту кажется ему очаровательным. Я поеду, но с условием, что вы не вскружите мне голову. Меня считают очень серьезным человеком, и мне не хотелось бы показаться таким же слабым, как все.

Книппер уходит. Появляется Г о р ь к и й с фотографией в руках.

Г о р ь к и й (читает надпись на фото) . «Горькому — доктор Чехов». (Чехову.) Спасибо, доктор Чехов! Великолепная карточка. Часы получил и рад черт знает как! Мне хочется ходить по улицам и кричать — а знаете ли вы, черти, что мне Чехов часы подарил? Здесь публика возмущена смертью студента Ливена, сжегшего себя в тюрьме. Я знал его, знаю его мать-старушку. Огромная толпа шла за гробом и пела всю дорогу. К вам приеду, если кончится надзор за мной.

Ч е х о в. Одолевают чахоточные бедняки. Видеть их лица, когда они просят, и видеть их жалкие одеяла, когда они умирают, — это тяжело. Потеряешь всякий интерес к солнцу и к морю. Мы решили строить санаторий, я сочинил воззвание. Пропагандируйте его через нижегородские и самарские газеты, где у вас есть знакомства. Вы человек молодой, сильный, выносливый, я бы на вашем месте в Индию укатил, черт знает куда. Я бы еще два факультета окончил. Так обидно, что мне уже сорок лет, что у меня одышка и всякая дрянь, мешающая жить свободно. Хожу по набережной, точно заштатный поп.