Леонид Малюгин - Старые друзья

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. От времени.

Т о н я. Весна?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Возраст.

Т о н я. Это пройдет?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Весна пройдет.

Т о н я. И возраст?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. И возраст пройдет.

Т о н я. А любовь?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Если не настоящая — пройдет.

Т о н я. А если настоящая? (Пауза.) Мама!

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Что, девочка?

Пауза.

Т о н я. Мамочка! Хорошо быть замужем?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Мне было хорошо.

Т о н я. А вот Багрицкий писал: «Женаты мы, любовь нас не волнует».

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А зачем все время волновать? Сначала пусть потревожит. А потом пусть успокаивает, радует. (Пауза.) Ты у меня сегодня такая красивая.

Т о н я. Это от платья. «Не я красивый — форма», — как сказал Леша. В белом платье кто угодно будет красивым. Тебе жалко было его переделывать?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Чиж! Для тебя мне ничего не жалко. И мне не ходить уже в этом платье.

Т о н я. Потому и жалко, что не ходить. В позапрошлом году в лагере я пошла в лес и забралась на березу. И подумала о том, что я, наверное, последний раз в жизни забираюсь на березу. Барышня — неловко! И стало мне так грустно, так грустно. Я даже поплакала там, сидя на сучке.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Раньше барышни плакали под березами.

Т о н я. На березе лучше — никто не увидит. А вообще не надо плакать. Все это от весны и от возраста. И от березы. И все пройдет. Поцелуй меня, мамочка. Мне вдруг захотелось стать маленькой, чтобы ты меня приласкала.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Ты становишься взрослой, чиж.

Т о н я. И чтоб я лежала в своей кроватке с сеткой. И чтоб ты и папа стояли надо мной. А я как будто сплю, а сама просто зажмурилась. И слышу — вы про меня разговариваете, как будто я сплю. Очень я любила эту игру… (Пауза.) А все-таки приятно быть артисткой. Я буду артисткой, мамочка?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а (улыбаясь) . Будешь.

Т о н я. Ты сейчас сказала мне, как маленькой: спи, будет тебе кукла. Трудное это дело. Только если у меня выйдет и я стану артисткой, я не буду играть драматические роли. Я буду смешные. Жизнь ведь трудная, мамочка?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Трудная.

Т о н я. Надо, чтоб люди радовались. (Пауза.) Папа у нас был веселый. Ты его очень любила?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Очень.

Т о н я. Настоящая не проходит.

Задумываются.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Что ты сказала?

Т о н я. Ты и сейчас его любишь!

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Его все любили. Когда он погиб…

Пауза.

Т о н я. Мама! Мы об этом никогда не говорили. Прошло столько лет! Ты ведь была совсем молодой. Ты и сейчас у меня молодая и красивая. Неужели ты не встретила ни одного достойного человека? Ты считаешь, что правильно прожила жизнь?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Не знаю. Может быть, и неправильно, но иначе я не могла. (Пауза.) Пойдем спать.

Т о н я. Угу.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Опять «угу»?!

Т о н я. Последний раз. Слушай, мама, последний раз в жизни — «угу». (Пауза.) Мама! А если человек говорит, что ему в жизни нужно только одно: чтоб мне было хорошо, — это и есть любовь?!

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Это и есть любовь.

Т о н я. А если, чтобы ему самому было хорошо, — это уже не любовь?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Любовь к себе. Любовь — все для любимого.

Т о н я. Ты у меня умница. (Пауза.) Мама! А если человек говорит, что ему в жизни, кроме тебя, ничего не надо, это хорошо?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Хорошо, но это неправильно.

Т о н я. Я ему так и сказала.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а (улыбаясь) . Ты у меня умница.

Пауза.

Т о н я. Все-таки очень хочется стать артисткой.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Пойдем спать, чиж.

Т о н я. Не хочется. Ты иди, мама. А я посижу — мне хочется побыть одной.

Грохот.

Что это? Стреляют?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Бог с тобой, девочка! Это гроза!

Т о н я (подходит к окну) . Совершенно ясное небо.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Ложись, чиж… Сегодня долго спать грешно — день-то у тебя какой…

З а н а в е с.

Та же комната. Окно забито фанерой. В кресле сидит С и м а — девочка лет тринадцати. Разрыв. Чувствуется, что снаряд упал близко. В комнату врывается Д у с я Р я з а н о в а — девушка в военной форме, с вещевым мешком за плечами.

Д у с я (кричит) . Есть кто? Кто дома? (Увидев Симу.) Кто ты? Где Елизавета Ивановна?

С и м а. Почему вы кричите?

Д у с я. Где Елизавета Ивановна?

С и м а. Почему вы кричите?

Д у с я. Я не кричу. Я так разговариваю. Что ты меня успокаиваешь? Где Елизавета Ивановна? Погибла?

С и м а. На огороде. Нет, вы не разговариваете, вы кричите.

Д у с я. Покричишь тут! На улицах такое делается…

С и м а. Но вы же военная…

Д у с я. Какая там военная! Я из Вологды.

С и м а. Из Вологды? Вы не от Тони?

Д у с я. От Антонины Сергеевны. Со специальным заданием.

С и м а. Садитесь, садитесь. Вот Елизавета Ивановна обрадуется! Присаживайтесь, она скоро будет.

Д у с я. Обожди, дай рассупониться.

С и м а. А Тоню не пустили?

Д у с я. То-то и горе — не пустили. Мало того, в медсанбат наладили. Хотя что ты понимаешь…

С и м а. Медсанбат я понимаю. На фронт.

Д у с я. Точно. А меня сюда — за ранеными. И попросила она меня к мамаше зайти.

Голос диктора: «Артиллерийский обстрел района продолжается». Разрыв снаряда.

Сами слышим, что продолжается. Уж очень он спокойно докладывает. Это надо подумать, такое в городе устроили!

С и м а. Это ведь фашисты устроили!

Д у с я. Я могла не ехать. Меня, дуру, раненые подбили. Поезжай — город посмотришь. Посмотришь тут бомбоубежища. Я сегодня уже в трех отсидела. Еще страшнее, чем на улице, — темно, народу нет, сидишь одна как дура. Теперь я до конца войны в Ленинград не приеду.

С и м а. Что же, по-вашему, здесь будут стрелять до конца войны?! Глупо.

Д у с я. Ты уж больно умна для своих-то лет!

С и м а. Меня мама учила глупости не говорить, а оставлять в уме.

Д у с я. Ты у меня поразговаривай!

С и м а. Я не у вас. Вы и с ранеными тоже так разговариваете?

Д у с я. Я их в строгости держу. Не твое дело. Больно бойкая. Иди по своим делам. Ты здесь чужая. Что ты тут делаешь? Иди домой.

С и м а. Нет у меня дома.

Д у с я. Не выдумывай! У каждого есть дом.

С и м а. Погиб мой дом. Двадцать четвертого апреля.

Пауза.

Д у с я. Дела! Значит, здесь с матерью проживаете?

С и м а. И мама моя погибла! Я за хлебом уходила. А она спала после ночной смены.

Д у с я. Отец-то воюет?

С и м а. Помер. Еще до Нового года.

Д у с я. Сирота! (Плачет.) Девонька ты моя…

С и м а. Я с Елизаветой Ивановной живу.