Аширмурад Мамилиев - Пьесы

Г о ш л ы е в. Спокойно, спокойно, Курбанов! Крушишь мечом направо и налево?! Недоволен тем, как твой цех обеспечивается материалом?

К у р б а н о в. Недоволен.

Г о ш л ы е в. Удивительно! Я вижу, Курбанов, ты хочешь действовать по принципу: «Не тот краснеет, кто ворует, а кто вора поймал». Так? Ну, это у тебя не получится. Нурлы Хекимович, у меня есть факты, свидетельства, документы, подтверждающие, что и второй цех своевременно обеспечивается материалом. У меня есть цифры!

К у р б а н о в. В смысле количества — да, здесь ваши цифры подтвердятся.

Х е к и м о в. А ты чего хочешь?

К у р б а н о в. Нас не устраивает качество.

Г о ш л ы е в. Так, так! Как говорится: «Дай мне орех, да еще и без скорлупки». Надо действовать, действовать! Бери пример с Шихназарова.

К у р б а н о в. На это не надейтесь. Я не сторонник аморальных методов.

Ш и х н а з а р о в. Выходит, это я аморальный, а не ты? У меня Знак качества, ты забыл?

К у р б а н о в. Знак качества на аморальности?

Ш и х н а з а р о в. На моих мячах!

Х е к и м о в (хитро усмехается, Курбанову) . А ты знаешь, Курбанов… Я с тобой полностью согласен. Ты меня убедил. Логикой.

Г о ш л ы е в. Нурлы Хекимович! Шеф! Да вы что?!

Х е к и м о в. Да, да, согласен. Товарищи, прошу обратить внимание, я всегда стараюсь делать правильные выводы из критики. Разумеется, критика не очень приятная вещь. Но что поделаешь? Логика — мой бог! Итак, товарищи, вопрос прояснился. Будем считать, что мы договорились. Словом, план надо выполнять, а данное слово держать. А из критики будем делать конструктивные выводы.

А й н а. Прошу прощения, Нурлы Хекимович, лично для меня вопрос по-прежнему не ясен. Как я поняла, мы будем продолжать выпускать недоброкачественную продукцию. Будем и впредь швырять на ветер государственное добро, штамповать никому не нужный товар!

Х е к и м о в. Успокойтесь, Айна Амановна. Этим вопросом мы тоже займемся в свое время! Решительно! Мы поставим этот вопрос на партбюро. Как только наш главный инженер вернется с курсов повышения квалификации, а парторг выйдет из больницы…

О р а з. Его только вчера оперировали. Он пролежит в больнице еще с месяц.

Х е к и м о в. Но ведь выйдет наконец?

О р а з. Да, выйдет. И сразу же уедет в санаторий.

А й н а. И все это время мы будем выпускать брак?

Г о ш л ы е в. Пойми, Айна, вопрос-то очень серьезный! Ведь брак! Сначала мы обсудим на партбюро, а затем вместе со всеми коммунистами…

А й н а. По-моему, все, кто здесь присутствует, не только коммунисты, но и члены партийного бюро. Нет лишь одной Мерджен Мурадовны. Но ее точка зрения вам хорошо известна. А я — комсомольский секретарь фабрики. Так чего же нам ждать? Мы все, здесь присутствующие, несем ответственность за качество фабричной продукции. Мы и должны решить, как покончить с браком. И решить немедленно! Сколько можно обманывать самих себя? Сколько можно обманывать государство и народ?

Раздается телефонный звонок. Хекимов поднимает трубку.

Х е к и м о в. Да, Хекимов слушает… А, здравствуй, здравствуй… Что?.. Да, логично, это наша промашка… Они уже звонили… Словом, мы договорились… Дайте нам еще три-четыре дня… Три дня?.. Хорошо, спасибо… Всего доброго, до свидания. (После паузы, присутствующим.) Это Байрамов из Комитета народного контроля. Он тоже напоминает, что, согласно обязательствам, мы должны дать еще двадцать восемь тысяч пар обуви. Ясно вам? Двадцать восемь тысяч пар в три дня! Правда, двадцать тысяч пар у нас лежат на складе…

А й н а. Нурлы Хекимович!..

Х е к и м о в. Айна Амановна, о чем еще может быть разговор? Мы не снимаем с повестки дня вопрос об улучшении качества нашей продукции. Мы накажем тех, кто этого заслуживает. Но сейчас перед нами одна задача: мы должны дать в три дня двадцать восемь тысяч пар обуви. Надеюсь, все меня правильно поняли, товарищи?

А й н а. Значит, опять погоним брак? Как же так, товарищи? Где же у нас совесть?

Г о ш л ы е в. Надо выполнить план! Надо выполнить обязательства! Вот где наша совесть!

А й н а. Мы, ОТК, не позволим вывезти за ворота фабрики ни одной пары бракованной обуви!

О р а з. Товарищи, давайте разберемся! Я помню наше последнее собрание, где мы все в один голос ратовали за качественную продукцию, где мы говорили о рабочей чести, совести, а сегодня мы фактически берем за горло руководство ОТК, людей, которые всей душой болеют за производство и больше всех заботятся о качестве продукции.

Входит А й г ю л ь, кладет на стол Хекимова папку с бумагами.

Х е к и м о в. Что это?

А й г ю л ь. Заявления об увольнении.

Х е к и м о в (открывает папку) . Так… Хаджи Рахманов… А это кто? Закройщик Искендеров?.. А ему-то что надо? Чего он хочет?

А й г ю л ь. Не знаю. Он там, в приемной. Говорит: не уйду, пока Хекимов не наложит резолюцию. Впустить его, Нурлы Хекимович?

Х е к и м о в. Нет, я сам. Извините, товарищи. Покину вас на одну минуту. (Встает, выходит.)

Ш и х н а з а р о в. Айгюль, красавица, переходи работать в наш цех. Научу тебя шить покрышки для мячей со Знаком качества.

А й г ю л ь. Я, красавец мой, не футболист, и меня мячами со Знаком качества не соблазнишь. Я предпочитаю хорошие модные туфли. (Выходит.)

Ш и х н а з а р о в. Ей можно ходить и в чарыках, ей все идет. Даже бракованные туфли на ней покажутся хрустальными башмачками.

Входит Х е к и м о в, садится за стол, хмурится, комкает заявления, кидает их в корзину.

Г о ш л ы е в. Нурлы Хекимович, я бы не стал задерживать тех, кто хочет уйти. Как говорится, насильно мил не будешь.

Х е к и м о в. Мне нужны кадры, Гошлыев. Кадры! Я нуждаюсь в рабочих, хорошо знающих свое дело.

Г о ш л ы е в. Да, но если человек не хочет…

О р а з. По-моему, надо шире и всесторонне подходить к проблеме качества…

Г о ш л ы е в. Сейчас мы должны думать только о плане, об обязательствах, молодой человек! Разве не ясно?

О р а з (не слушает Гошлыева) . И Курбанов, и Мерджен Мурадовна, и Айна правы! Мой цех обеспечивается материалами не лучше, чем цех Курбанова. Болезнь одна. И тем не менее…

Г о ш л ы е в (насмешливо) . «Болезнь, болезнь»! Ты что — медицинский кончал?

О р а з. И тем не менее с начальника цеха спрос особый. Он — и только он! — прежде всего отвечает за работу своего коллектива. Курбанову как минимум следовало бы влепить строгача, так как в некачественной продукции, которую производит его цех, повинен главным образом он.

Г о ш л ы е в. Ай, молодец, Ораз-джан! Ты, оказывается, башковитый малый!

А й н а. А по-моему, неправильно всю ответственность взваливать на начальника цеха. Низкое качество продукции — это и результат серьезных просчетов в общей организации производственного процесса на фабрике. А кто в этом виноват? Разумеется, руководители фабрики, партийный актив. Разве я не права?