Иван Лазутин - Укротители молний

Б о р о н е ц к и й. Наталья Савельевна Ракитина. Президиум Академии наук СССР награждает вас грамотой. (Пауза.) А за успехи в стрелковых соревнованиях, проведенных советскими и французскими учеными на космическом полигоне, президент дарит вам (достает из шкафа зачехленное ружье) ружье, о котором мечтают лучшие охотники мира!.. (Расчехляет ружье, подает его Наташке.)

Н а т а ш к а. Ой!.. (Прижимая ружье к груди.) Спасибо… Спасибо!.. Егор, помнишь, об этом ружье когда-то говорил папа?.. Ружье королей и чемпионов!..

Егор сидит угрюмо, вертит в руках ключи.

Б о р о н е ц к и й. От души поздравляю всех вас, дорогие друзья, с наградами и подарками! Пользуясь тем, что все вы теперь состоите в родстве и являете собой дружную и единую ракитинско-истоминскую семью, хочу напомнить Сергею Леонидовичу один разговор, который был у него с отцом два года назад. Леонид Сергеевич недавно доверительно поделился со мной и, признаться (Сергею) , я пришел в восторг от вашего мужества и благородства.

С е р г е й. Что-то не догадываюсь. О чем это вы, Борис Григорьевич?

Б о р о н е ц к и й. Когда профессора Ракитина переводили в Москву, его сын Сергей Ракитин, к великому огорчению родителей, ехать в Москву наотрез отказался. Вспомнили? Тогда вы так и заявили отцу: «Я люблю Москву!.. Но я не хочу въезжать в нее как довесок! Я въеду в Москву тогда, когда Москва позовет меня, когда ей буду нужен я, а не мой отец!..» (Пауза.) Сейчас у вас, Сергей Леонидович, за плечами годы напряженной работы на островке в Ледовитом океане. Ваши отчеты по научному уровню — уже почти законченная диссертация. Вы блестяще проявили свои способности во Французской Гвиане, и я как официальное лицо от имени президиума Академии наук заявляю вам: «Москва зовет вас!.. Москве вы нужны!..» (Пауза.) Очень жаль, что рядом с нами сейчас нет Леонида Сергеевича. (Прошелся по кабинету.) Ордер на двухкомнатную квартиру, кстати в этом же доме, на проспекте Вернадского, вы можете получить сегодня в управлении делами. (Оглядывая всех.) Думаю, что на новоселье Ракитины и Истомины меня пригласят?

Зазвонил телефон. Боронецкий поднял трубку и тут же опустил ее.

Вы хотели что-то сказать, Сергей Леонидович?

С е р г е й (встал, волнуется) . От себя и от имени своих друзей я хочу поблагодарить лично вас, Борис Григорьевич, президиум Академии, президента за награды и подарки. Все мы тронуты и счастливы. Но… ордер на московскую квартиру… Ко времени ли он?.. Дело в том, что совместно с нашим руководителем академиком Островерховым мы запланировали новую большую работу на островах Франца-Иосифа. Эта работа займет не менее пяти — семи лет. Вы только что сказали, что наш отчет, который мы сделали с Егором Истоминым, уже почти кандидатские диссертации. Спасибо за такую высокую оценку нашей работы. Но в ближайшие пять — семь лет нам будет просто некогда заняться ни кандидатским минимумом, ни той сложной процедурой, которую не избежать при защите.

Б о р о н е ц к и й. Как? Вы не думаете о защите диссертации, которая вами уже почти написана? Позвольте вас спросить: вы ученый или кто?

С е р г е й (после паузы) . Мы — солдаты.

Б о р о н е ц к и й. Как прикажете вас понимать?

С е р г е й. Мы берем города и не думаем об орденах.

Б о р о н е ц к и й. Вы даже отказываетесь от работы в нашем Центральном институте? Отказываетесь от Москвы?!.

С е р г е й. Еще раз повторяю, Борис Григорьевич: у меня есть мой учитель — академик Островерхов. И если я сегодня что-то стою в науке, то всем этим обязан своему учителю. В своих планах я сейчас изменить ничего не могу.

Е г о р (кладет ключи и ордер на стол) . И не хотим!..

Б о р о н е ц к и й (Егору) . И вы?!

Е г о р. Я сибиряк, Борис Григорьевич… Сибиряк в десятом колене… Со времен Ермака…

Б о р о н е ц к и й (потрясен) . Это что — заговор?! Я спрашиваю — это заговор?!.

В кабинет входит О с т р о в е р х о в. Он взволнован.

О с т р о в е р х о в. Нет, Борис Григорьевич, это — не заговор!

Все, кроме Боронецкого, двинулись к Островерхову, радостно зашумели.

Б о р о н е ц к и й (несколько растерявшись) . Да, да… Я вас ждал… Здравствуйте, Илларион Александрович. Вы сказали, что у вас ко мне есть серьезный разговор?

О с т р о в е р х о в. Этот разговор уже состоялся.

Б о р о н е ц к и й. То есть как состоялся?

О с т р о в е р х о в. Его только что провели мои ученики. Мои верные друзья!.. (Обнимает поочередно Сергея и Егора.) А сейчас мы очень торопимся. В нашем распоряжении два дня. (Сергею.) Сережа, поезжай на Казанский вокзал. Вот возьми мое депутатское удостоверение. (Передает Сергею удостоверение.) Забронируй три купе на послезавтра. На наш фирменный, «Сибиряк». А ты, Егор Савельевич, и вы, Элен, поезжайте на Ленинский проспект в магазин «Охота и спорт». (Достает деньги, протягивает их Егору.) Купите две резиновых надувных лодки. Скоро открывается охота. Пусть только хорошенько упакуют. Я остановился в «России», южная сторона, десятый этаж, номер 527. Вечером всех вас жду у себя в гостинице.

Е г о р. Деньги у меня есть, Илларион Александрович.

О с т р о в е р х о в (строго) . Будешь тратить их свободно, когда станешь академиком.

Б о р о н е ц к и й. Широко живете, Илларион Александрович, с размахом…

О с т р о в е р х о в. По-нашему, по-сибирски!

Б о р о н е ц к и й. Вы, как мне стало известно, тоже собираетесь на Северный полюс?

О с т р о в е р х о в. Непременно.

Б о р о н е ц к и й. И даже намерены принять участие в концерте, который готовят ваши ученики?

О с т р о в е р х о в. Обязательно! Вот жаль, что в кабинетах академиков не водится музыкальных инструментов, а то мы могли бы показать вам свой главный фирменный номер.

Б о р о н е ц к и й. И как же, позвольте вас спросить, называется ваш главный фирменный номер?

О с т р о в е р х о в. «Гимн укротителей молний».

Б о р о н е ц к и й. О!.. Звучит символически! Если б знал заранее — прикатил бы из дома рояль.

Н а т а ш к а. Илларион Александрович, а у нас с собой…

О с т р о в е р х о в. Что у вас с собой?

Н а т а ш к а. Гитара… Там, в приемной…

О с т р о в е р х о в. Давайте ее сюда!

Наташка выскакивает в приемную и тут же возвращается с гитарой. Передает ее Сергею. Боронецкий растерян.

(Боронецкому.) С вашего позволения, можно начинать? Мы тихо. (Закрывает дверь.) Всего-навсего полярная песня. Слова Егора Истомина, музыка Сергея Ракитина. Хормейстер Наташа Ракитина. (Наташке.) Наташа, прошу!

Наташка вскакивает на журнальный столик посреди кабинета, вскидывает руки, готовясь к дирижированию.

Н а т а ш к а. Сережа, начинай!.. (Взмахнула руками.)

Сергей трогает струны гитары, поет. Последние две строки каждого куплета повторяют все вместе.