Лайош Эгри - Искусство драматургии [Творческая интерпретация человеческих мотивов]

(После этого перехода сцена естественным образом доходит до того момента, когда должен вспыхнуть конфликт. Дамис, сын Оргона, неожиданно появляется перед ними. Дамис подслушал их разговор, он в ярости.)

(Атака была слишком неожиданной для Тартюфа. На какое-то время он теряет дар речи.)

В этом переходе присутствует незримый конфликт, который постепенно, в равномерном темпе, нагнетает напряжение по ходу действия и достигает переломного момента. Первая кульминация — Тартюф открыто говорит о своей любви, вторая — Дамис обвиняет его в вероломстве.

После того как входит Оргон, мы можем наблюдать еще один переход, который совершает Тартюф. Вероломное признание своей вины, якобы в истинно христианском духе, возвышает его в глазах Оргона и заставляет того лишить сына наследства.

Конфликт набирает все большую интенсивность, и между предшествующим и следующим конфликтами имеется ощутимый переход, обусловливающий все нарастающее напряжение.

Много лет назад умер отец одного из наших друзей. После похорон я пришел в его дом, где вся семья сидела в глубокой скорби. Женщины плакали, мужчины смотрели в пол застывшим взглядом. Атмосфера была настолько гнетущей, что я решил прогуляться. Спустя полчаса я вернулся, открыл дверь и застал скорбящих врасплох. Они смеялись от души, но при моем появлении резко оборвали смех. Им стало стыдно. Что случилось? Как они могли смеяться, в то время как были действительно убиты горем?

Я уже сталкивался с подобными ситуациями, и этот переход меня заинтриговал. Посмотрим на сцену из пьесы Джорджа Кауфмана и Эдны Фербер «Обед в восемь». Герои начинают с «раздражения» и переходят к «ярости» — попробуем проследить этот переход. Приведенный нами отрывок — последняя часть первой сцены, третий акт.

ПАККАРД (входит в комнату широким шагом) . Ты чертовски странно себя ведешь, моя милая, и я сыт по горло.

КИТТИ. [Недовольная, еще не рассерженная, но начинающая переходить к гневу] . Да? И что дальше?

ПАККАРД. [Не имеет в виду ничего дурного. Официальным тоном, словно зачитывая частное определение.] Я скажу тебе, что дальше. Я тружусь не покладая рук. Я оплачиваю счета. А ты мне подчиняешься.

КИТТИ. [Рассматривает это как вызов и контратакует. Она встает, размахивая щеткой для волос.] За кого ты меня принимаешь? За свою первую жену из Монтаны?

ПАККАРД. [Считает это ударом ниже пояса, и ему это не нравится.] Ты ее сюда не примешивай!

КИТТИ. [Чует, что запахло жареным. Это его слабое место, и старая обида лишает ее всякой осторожности.] Ах, эта бедняжка с мучнистым лицом и плоской грудью, ей никогда не хватало духу дать тебе отпор!

ПАККАРД. [Все еще хочет прекратить спор. Его переход к гневу нетороплив, приходится подкидывать дрова.] Замолчи, тебе говорят!

КИТТИ. [Подкидывает дровишек в огонь.] Стирать твой засаленный комбинезон, готовить и прислуживать тебе в жалкой хибарке! Неудивительно, что она умерла!

ПАККАРД. [Приходит в дикий гнев — скачок.] Будь ты проклята!

КИТТИ. [Размахивая щеткой.] Что ж, со мной у тебя этот номер не пройдет! Себя я не позволю попирать, ты, трепло! [Отворачивается от него и бросает щетку в кучу скляночек и баночек на туалетном столике.]

ПАККАРД. Ах ты, мелкое дешевое ничтожество! У меня руки чешутся вышвырнуть тебя прямиком туда, где я тебя подобрал, в гардеробную «Клуба готтентотов», или что это была за грязная забегаловка.

КИТТИ. Нет, ты этого не сделаешь! [Движение вверх совершается стремительно. Вскоре переход будет завершен.]

ПАККАРД. А потом можешь возвращаться домой и жить со своей распрекрасной семейкой, все там же, в железнодорожных вагонах в Пассеике. Вечно пьяный папаша да братец-бандюган, которого я без конца выручаю. В следующий раз он может допрыгаться до кутузки, и я прослежу, чтобы он туда попал.

КИТТИ. Ты попадешь туда раньше, жулик!

ПАККАРД. И заруби себе на носу! Если эта хнычущая попрошайка, твоя мамаша, еще раз явится в мой офис, я прикажу, чтобы из нее весь дух вытрясли и спустили с лестницы, по всем шестидесяти ступенькам, бог свидетель! [Тина входит, когда Дэн почти закончил свою речь. У нее в руке сумочка Китти, украшенная драгоценными камнями, где лежат пудра, помада, портсигар и прочее. Оказавшись в эпицентре бури, она теряется. Дэн на последнем слове, совпавшем с появлением Тины, выхватывает у нее сумочку, швыряет на пол и толкает Тину, так что та вылетает из комнаты.]

КИТТИ . [Переход завершен. Это ее первый настоящий бунт. Отныне она должна двигаться быстрее, и ее переход достигает еще б о льшей высоты.] Эй, ты, подними! [Вместо ответа Дэн яростно пинает сумочку, которая отлетает в угол комнаты, позади нее.] Браслеты, значит? [Она хватает усыпанный драгоценными камнями семисантиметровый обруч, швыряет об пол и в бешенстве отправляет пинком через всю комнату.] Это показывает, как плохо ты знаешь женщин! Ты думаешь, раз подарил мне браслет… А знаешь, почему ты мне его подарил? Потому что сладил очередную грязную сделку и хотел, чтобы я таскала это на себе и все видели бы, какая ты большая шишка! Ты сделал это не для того, чтобы меня порадовать! [Она не знает, куда ее заведет гнев, но бросается во тьму неизвестности.]